— Не для себя, а для нее. — Гиларра кивком указала на спящую девочку. — И, надеюсь, для тебя. Серима, я принесла тебе твою наследницу.
На миг Серима потеряла дар речи, ухнув с головой в водоворот самых разнообразных чувств. Она смутно гадала, зачем Гиларра это делает и кто настоящие родители девочки, но к любопытству примешивалась злость на такое бесцеремонное вмешательство в ее жизнь. Была тут и тень жалости к несуразной бледненькой пигалице, которая даже во сне держала во рту большой палец. Сильнее всего, однако, оказалось одно чувство — страх, даже ужас. Впервые в жизни Серима оказалась не способна справиться с ситуацией.
Как я должна о ней заботиться? С него мне начать? Что, если она заболеет — или уже заболела ? Выглядит она так ужасно! Где ее настоящие родители ? И что я скажу этому ребенку, которого попросту сунули мне в руки, точно отдали в дар вышедшее из моды платье?
— Нет! — выпалила Серима прежде, чем даже приняла решение. — Извини, Гиларра, но об этом не может быть и речи.
— Что ж, очень жаль, — негромко проговорила Гиларра. — Она, видишь ли, сирота и осиротела внезапно, в один день. Ее отец и мать были убиты. По приказу иерарха.
— Ну, уж в этом-то я никак не могу… Что?! Иерарха? Но, Мириаль милосердный, почему?
— Послушай меня, Серима. Пожалуйста, хоть минуту послушай. Я принесла девочку к тебе, поскольку ты одна можешь дать ей наилучшую заботу и защиту. Я не могу рассказать тебе всего… — Гиларра оборвала себя, многозначительно глянув на собеседницу.
Чтоб ты провалилась, подумала Серима, уже сгорая от любопытства. Как же ты хорошо меня знаешь!
— Продолжай, — обреченно вздохнула она.
— Родители девочки обладали сведениями, которые Заваль ни за что на свете не хотел сделать достоянием гласности. Ее отец… скажем так, с ним произошел несчастный случай. Мать… — Гиларра замялась. — Серима, ради нашей давней и незаслуженно забытой службы я доверяю тебе тайну, которая может стоить нам обеим жизни. Мать девочки была убита гвардейцами.
— Что?.
— Как я уже сказала — по приказу иерарха. — Гиларра прямо поглядела в глаза бывшей подруге. — Думаю, мы обе уже хорошо знаем, что Заваль не сможет больше совершить подобное злодейство. Однако же если эта история станет широко известна, она может поколебать доверие к новому иерарху. Я полагаю также, что лорд Блейд пожелает уничтожить всех, кто осведомлен о причастности к этому убийству Мечей Божьих, — и в этом-то главная проблема. Понимаешь, Серима, малышка видела, как убили ее мать.
Серима побледнела как смерть и поглядела на девочку с ужасом и жалостью.
— Кое-кто в Цитадели, — вполголоса, хрипло продолжала суффраган, — хотел избавиться от единственного свидетеля, но один храбрый молодой воин спас ее. Вдвоем с ним мы сумели скрыть бегство девочки. Теперь она нуждается в убежище, где могла бы расти в уюте и безопасности, так, чтобы никто не знал ее настоящего имени.
Сериму охватил ледяной, смертоносный гнев.
— Чья она дочь?
— Ты же знаешь, что этого я не могу тебе сказать. Ради ее безопасности — и твоей тоже.
— К чертям мою безопасность! — Серима вдруг вскочила. — Как смеешь ты являться в мой дом и слагать к моим ногам свои проблемы — точь-в-точь кошка, что притаскивает хозяйке полусъеденную мышь?! Тебе плевать, что ты перевернешь мою жизнь вверх дном, накликаешь на мою голову все мыслимые беды, всучив мне эту грязную полудохлую от заразы нищенку и…
— Она дочь вольного торговца Тормона.
На миг Серима так и застыла, не в силах ни шевельнуться, ни вымолвить слова. Затем она медленно опустилась в кресло, намертво вцепилась одной рукой в подлокотник, а другую выставила перед собой, словно так надеялась отгородиться от слов суффрагана.
— Аннас — дочь вольных торговцев Тормона и Капеллы. — Гиларра роняла слова нарочито медленно, и они словно камни падали в обманчивую гладь безмолвия Серимы.
Та закрыла глаза, не в силах смириться с тем, что иерарх осмелился совершить такое злодеяние с ее собратом по ремеслу. Само собой, дерзкие и независимые простолюдины наподобие Тормона и его жены находились вне юрисдикции и защиты Торговой Ассамблеи. Правдой было и то, что этот молчаливый смуглый человек с его смешным раскрашенным фургончиком много лет досаждал Серимее, как гвоздь в башмаке, — несмотря на то, что (а может быть, именно поэтому) был самым честным, трудолюбивым и удачливым среди независимых торговцев. На самом деле Серимее был по нраву этот человек. Когда бы ни пересекались их пути, он держался с Серимой на равных, как с собратом по ремеслу, — не более. Никогда Тормон не пытался опекать или принижать ее лишь потому, что она — женщина, занявшаяся мужским делом, никогда не выказывал к ней вражды, зависти или злобы только потому, что она обладает богатством и властью. Тормон обращался с Серимой точно так же, как с другими торговцами, — то есть вежливо, уважительно, но не забывая о честной конкуренции. До этой минуты Серима даже не представляла, как сильно он ей нравится. Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо. Я возьму эту девочку. Как, ты сказала, ее зовут?
Каз проснулся с наступлением сумерек. К немалому его изумлению, в его неуклюжие, сонные пока мысли постучался вдруг иной разум.
— Старший чародей Тиришри! Это ты! Поверить не могу!
— Это я. До чего приятно слышать тебя, Казарл! Когда мы увидели оползень, мы уж не чаяли с вами свидеться. Ты здоров? Где ты? И как здоровье Вельдан? Судя по твоим мыслям, она жива.
— Вельдан выздоравливает. Ты же знаешь, как хрупки эти люди. Ее изрядно потрепало в оползне, да еще она получила изрядный удар по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151