В течение непродолжительного времени во многих республиках, краях, областях были заменены первые секретари ЦК, обкомов, крайкомов партии. На примере расследуемых дел Горбачёв всё чаще упоминал об очистительных процессах в обществе, утверждении равенства всех перед законом.
Выявленные злоупотребления в Министерстве внешней торговли, возникновение дел о приписках и хищениях в ряде южных республик, в различных отраслях народного хозяйства расширяли географию деятельности правоохранительных органов. Планка досягаемости закона последовательно поднималась всё выше. В Грузии местной прокуратурой был арестован даже секретарь ЦК КП Грузии. Конечно, в ряде случаев появлению подобных дел способствовала борьба за власть на местах, и далеко не всегда расследование проводилось всесторонне, полно и объективно. Но общая тенденция всё же прослеживалась достаточно ясно.
Вместе с тем все попытки следствия приблизиться к высшим эшелонам власти решительно пресекались Горбачёвым, для которого интересы правящей партийной элиты были выше требований закона.
В книге «Исповедь на заданную тему» Б. Ельцин рассказывает о своей поездке в Узбекистан в 1985 году, где получил многочисленные свидетельства о коррупции в коридорах республиканской власти, о чём и доложил Горбачёву: «Я достаточно подробно рассказал ему обо всём, что удалось узнать, в заключение сказал, что необходимо немедленно предпринять решительные меры. И, главное, надо решать вопрос с Усманходжаевым. Вдруг Горбачёв рассердился, сказал, что я совершенно ни в чём не разобрался, Усманходжаев – честный коммунист, просто он вынужден бороться с рашидовщиной, и старая мафия компрометирует его ложными доносами и оговорами. Я говорю: Михаил Сергеевич, я только оттуда, Усманходжаев прекрасно вписался в рашидовскую систему и отлично наживается с помощью даже не им созданной структуры. Горбачёв ответил, что я введён в заблуждение, и вообще, за Усманходжаева ручается Егор Кузьмич Лигачёв… Так закончился наш разговор». А ведь доказательств того, что руководитель Узбекистана погряз во взяточничестве, было уже сколько угодно. Разумеется, знали информацию и в Москве.
После ареста Каримова продолжалось расследование коррупции в партийных органах и системе МВД Узбекистана. Каримов рассказал не только о том, что собирал мзду, по сути, со всего партийно-хозяйственного актива области, но и о даче им самим взяток руководству ЦК КП Узбекистана, ответственным работникам ЦК КПСС, в том числе и В. Смирному. В ноябре-декабре 1984 г. на родине Каримова в Кашкадарьинской области удалось изъять принадлежащие ему ценности на сумму в 6 миллионов рублей. Проникнув в новую область, мы начали расследование в отношении первого секретаря обкома партии Р. Гаипова и начальника УВД Х. Норбутаева. Поставили задачу проникновения и в другие регионы республики, где первые секретари обкомов и начальники УВД были ключевыми фигурами для выявления основных звеньев мафиозной паутины, с тем чтобы, накопив силы, начать стремительное наступление на штаб мафии – ЦК КП Узбекистана. В марте 1985 г. были арестованы начальник Бухарского УВД М. Норов, заместитель министра внутренних дел республики Т. Кахраманов. Готовилась атака на коррумпированное руководство МВД республики. Конечно, об этих стратегических целях и ближайших задачах знали только руководители группы, поскольку Москва никогда не одобрила бы такое направление расследования. В этом мы уже достаточно хорошо убедились.
Руководство узбекского КГБ всё больше стремилось дистанцироваться от деятельности следственной группы. Из её состава вывели последних следователей госбезопасности. В Ташкенте мы занимали целый ряд кабинетов в следственном отделе КГБ. В том же здании находился и следственный изолятор, где содержались арестованные по делу. И вдруг мы узнаём, что следователям группы запрещено пользоваться служебной столовой. Затем последовало запрещение вызывать в наши кабинеты свидетелей, перестали выдавать пропуска в помещение и самим следователям. Потом запретили помещать в следственный изолятор арестованных по делу. Короче, нас просто выкинули из следственного отдела КГБ. Позднее то же самое произошло и с Лефортовской тюрьмой в Москве. Об оперативной помощи уже не приходилось и заикаться. Участие сотрудников госбезопасности в отдельных акциях группы, если им всё же поступали команды из Центра, были лишь исключением из правил.
Очень характерен эпизод, происшедший в апреле 1985 г. Следствие установило, что первый секретарь Кашкадарьинского обкома партии Гаипов получил взяток на сумму около миллиона рублей. При таких обстоятельствах наше руководство вынуждено было дать санкцию на его арест. Много написано по поводу самоубийства Гаипова, который покончил с собой, когда следователи вместе с полковником МВД СССР пришли к нему домой пригласить в прокуратуру, ибо только там, как предписывало начальство, можно было взять под стражу высокопоставленного мздоимца. Поэтому не будем приводить хорошо известные подробности печального инцидента. Лишь отметим, что впервые руководство КГБ отказалось выделить своих сотрудников для участия в этой акции. Позже нам удалось ознакомиться с шифровкой, которую в тот же день чекисты отправили в Москву. Самый заурядный донос, состряпанный по канонам тридцать седьмого года: мол, руководители следственной группы Гдлян и Иванов неодобрительно отзываются о внутренней и внешней политике, руководящей роли КПСС, необоснованно полагают, что партийная организация Узбекистана погрязла в коррупции и посему без достаточных доказательств, на основе амбиций и личных антипатий преследуют партийные кадры республики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125