«И вообще» навалилось в полный рост. Двойник исчез. На том месте, где он стоял, Влад увидел пробитую стрелой черную птицу. Подумал, что та самая, и сделал (не без труда) три шага, чтобы разглядеть, но птица – фьють! – исчезла. Правда, не совсем – превратилась в змею. Хотел пнуть куда подальше гадину, но и она исчезла. На сей раз с концами.
В результате с ума сводящих метаморфоз и трансформаций обратной эволюции на песке осталась лежать одна только стрела.
Одна, но не простая.
Испытывая любопытство, Влад подобрал ее и повертел в руках. По виду, вроде как арбалетная. Стало быть – болт. Сантиметров тридцать, не больше. Наряжен оперением из сероватого пергамента. Наконечник восьмигранный и отчего-то золотой. И тянется от его острия какая-то непонятная лиловая спираль. Мало того, ее саму оплетают две спирали потоньше – бежевая и темно-желтая. Эти две, правда, через секунду-другую растаяли, а вот лиловая осталась. Продолжала струиться как дым от сигареты. И не только струилась, но еще и шипела злобно. Да так разило от нее какой-то пакостью, что в носу свербело и хотелось чихнуть.
Влад попытался, взмахивая этим своеобразным хлыстом, сбить несимпатичную штуковину с наконечника, но не вышло – приклеилась намертво.
Еще пару раз щелкнул – никак.
А затем спираль, которая поначалу была небольшой – где-то, наверное, с полметра в длину, – вдруг стала увеличиваться в размерах и стремительно потянулась к небу. Небо было рядом, рукой подать, но вертлявая удрать не успела: в какой-то миг сверкнула яркая алая молния и оборвала диковинный процесс. Обе части перерубленной спирали подергались в конвульсии, после чего развалились на мелкие куски. Лиловый свет, который от них исходил, осыпался вниз холодными искрами победного салюта, а небо от такой развязки качнулось и ушло в даль дальнюю, где ему, вообще-то, и положено быть.
Влад не сразу понял, что упал, а когда понял, потерял сознание.
Но только на секунду.


2

Через секунду сознание вновь включилось, и Влад, наконец, увидел ту женщину, которая так за него переживала.
Это была всадница.
Осадив скакуна возле низкорослого кактуса, чем-то похожего на утыканного гвоздями бегемота, она прыжком спешилась и поторопилась на помощь.
Спасительница оказалась молода, замечательно сложена и красива той особенной красотой, которую знатоки, цокая языками и вкладывая в слово еще тот, старинный, смысл, называют неземной.
Но не ее упруго-округлые прелести сразили Влада. И не экзотический наряд – дикая смесь поделок домов высокой моды Ритмы и причудливо скроенных шкур и холстин. Все это он видел. И не раз. Потрясло то, сколько в ее выразительном смуглом лице было неподдельного сострадания. Вот что действительно торкнуло. Давно ему никто так не сочувствовал. По-человечески.
Когда девушка склонилась, солдат, обгоняя самого себя в желании выяснить все и сразу, спросил что-то вроде:
– Кто-что-ты-случилось?
– Землянин? – удивилась незнакомка.
Облизав сухие губы, Влад подтвердил:
– Землянин, землянин. Кто же еще? Смотрю, говоришь на всеобщем?
– Нет, я на нем не думаю.
– Понимаю, что не думаешь. Но ведь говоришь?
– А-а, ты в этом смысле… – Девушка какое-то время молчала, пробуждая свои познания во всеобщем языке, после чего сказала: – Ну да, говорю, конечно.
У Влада промелькнуло в голове: «До чего же, наверное, сложно жить на свете людям, в языке которых один и тот же глагол означает и “говорить” и “думать”. Как можно, право слово, всегда говорить только то, что думаешь?» Но излишне вдаваться в особенности национального мышления муллватов не стал, принялся знакомиться:
– Ты кто?
– Тыяхша, дочь Дахамо и Хенсы, – с достоинством ответила девушка и тряхнула длинными соломенными волосами.
– Тыяхша, – повторил за ней солдат, будто пробуя имя на вкус. Потом сам представился: – Ну а я – Влад. Сын Кирка и Дайаны.
Подложив под его голову свою походную сумку, Тыяхша спросила:
– С тобой, Влад, все в порядке?
– Пока не знаю, – честно ответил солдат. Попробовал встать, но, испытав невероятную слабость, вновь повалился. – Похоже, контузило по-взрослому. Так что, извини, буду разговаривать лежа. Не до этикета.
– Ты лежи-лежи, не вставай. – Тыяхша взяла его за руку, нащупала пульс и через десяток секунд сокрушенно покачала головой. – Здорово он тебя… Удивительно, что жив остался.
Хотя и было Владу худо, но мыслил он адекватно, поэтому с ходу попытался взять быка за рога:
– А ну-ка, подруга, давай как на духу: что со мной случилось?
Вместо ответа девушка очень красноречиво пожала плечами. Дескать, как «что случилось»? Все то же самое, что и с другими случалось, случается и будет случаться. Не ты, землянин, первый. Не ты единственный. И не ты последний. Но затем все-таки сказала:
– Чрра Ахап.
Влад легко перевел фразу на всеобщий, но, не будучи уверенным, что понял правильно, уточнил:
– «Зверь Бездны»? Так?
– Все верно, – кивнула Тыяхша и сказала как о чем-то само собой разумеющемся: – Колесо Времени сделало полный оборот. Время агалл уступило место времени тллонг.
Влад не понял.
Тогда девушка сказала по-другому:
– Зверь снова выскочил из Бездны, пришло время Охоты.
Пояснение не помогло, в чем Влад не постеснялся признаться:
– Мрак. Полнейший. Ты толком скажи, что происходит?
Сообразив, что землянин слишком далек от злободневных местных реалий, Тыяхша решила не вдаваться в детали и перевела разговор в практическое русло:
– Наступило такое время, когда нужно всегда быть готовым.
– К чему?
– К встрече с Чрра Ахап, конечно. К встрече со Зверем.
Солдат так ничего и не понял, но согласился в принципе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146