Он нанял пока двух служанок: одну - чтобы убирала, другую, девчонку, чтобы училась готовить. Потом надо будет подумать и о других - для ресторана. Он нанял маляров заново покрасить дом, купил новую мебель. Купил и приданое для невесты, тетка помогла выбрать платья, нижние юбки, туфли, чулки. Дядя и тетка, когда оправились от изумления, стали любезными.
Даже предложили, чтобы Габриэла на время переехала к ним. Он не согласился, разве он мог в эти дни обойтись без нее? Стена, отделявшая двор доны Арминды от двора Насиба, была низкой. Габриэла, подняв юбки, перепрыгивала ее, как горная козочка. Она приходила спать с ним. Сестра с зятем не хотели и слышать о ней и не пожелали примириться с решением Насиба. Ашкары из Итабуны прислали в подарок редкой красоты абажур из раковин.
Все пришли посмотреть на Насиба в темно-синем костюме, в ярко начищенных башмаках, с лихо закрученными усами и гвоздикой в петлице. Габриэла улыбалась, потупив взор. Судья объявил, что Насиб Ашкар Саад, тридцати трех лет, коммерсант, родившийся в Феррадасе, зарегистрированный в Итабуне, и Габриэла да Силва, двадцати одного года, занимающаяся домашним хозяйством, родившаяся в Ильеусе и там же зарегистрированная, вступили в брак.
Дом Насиба был набит гостями до отказа - много мужчин и мало женщин: жена Тонико, бывшая свидетельницей при бракосочетании, белокурая Жеруза, её племянница, супруга капитана, очень добрая и простая, сестры Рейс, которые все время улыбались, и жена Жоана Фулженсио, неунывающая мать шестерых детей.
Другие не пожелали прийти - как можно жениться на служанке? Столы были уставлены яствами и винами.
Гостей было так много, что некоторые не поместились в доме и заполнили тротуар перед домом. Это была самая шумная свадьба в Ильеусе. Даже Плинио Араса, позабыв о конкуренции, принес шампанского. Венчание, которое было бы еще пышнее, не состоялось. Только теперь все узнали, что Насиб магометанин, хотя в Ильеусе он потерял Аллаха и Магомета, не обретя, впрочем, ни Христа, ни Иеговы. Однако отец Базилио все же пришел благословить Габриэлу:
– Да расцветет в потомстве моя иерихонская роза.
Он погрозил Насибу:
– Уж вы как хотите, а детей ваших буду крестить я...
– Согласен, сеньор падре...
Праздник наверняка затянулся бы до ночи, если бы в сумерки не раздался крик с улицы:
– Глядите-ка, землечерпалки идут...
Все бросились на улицу. Возвратившийся из Рио Мундиньо Фалкан пришел на свадьбу и преподнес Габриэле букет красных роз, а Насибу серебряный портсигар. Потом он вышел на улицу и довольно улыбнулся: два буксира тянули к гавани четыре землечерпалки.
Прогремело "ура", еще и еще раз, началось прощание с новобрачными. Мундиньо с капитаном и доктором ушли первыми.
Праздник перенесся к портовым причалам. Лишь дамы, а также Жозуэ и сапожник Фелипе побыли с новобрачными еще некоторое время. Даже Глория покинула в этот день свое окно и вышла на улицу. Когда дона Арминда пожелала наконец новобрачным спокойной ночи и ушла, оставив их одних в опустевшем доме, где все было перевернуто вверх дном, среди пустых бутылок и тарелок, Насиб заговорил:
– Биэ...
– Сеньор Насиб...
– Почему "сеньор"? Я твой муж, а не хозяин...
Она улыбнулась, сбросила туфли и начала прибирать, расхаживая по комнате босиком. Он взял ее за руку и сказал с упреком:
– Так нельзя больше, Биэ...
– Что нельзя?
– Ходить босиком. Ты теперь сеньора.
Она испугалась:
– Нельзя ходить босиком?
– Нельзя...
– А почему?
– Ты - сеньора, достаточно богатая и с положением в обществе.
– Нет, сеньор Насиб, я просто Габриэла..
– Я буду тебя воспитывать. - Он взял её на руки и отнес в постель.
– Красавчик...
В порту толпа кричала и аплодировала. Взлетели в воздух и канули в ночь огни фейерверка. Пестрые шутихи поднимались в небо, ночь растаяла, фейерверк освещал путь землечерпалкам. Русский Яков был так возбужден, что заговорил на своем родном языке Буксиры загудели, они входили в порт.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Лунный свет Габриэлы (Может быть, ребенок, а может быть, дочь народа, кто знает?)
Преобразились не только город, порт, окрестности и поселки. Изменились также нравы, стали иными люди...
(Из обвинительной речи. Эзекиела Прадо на процессе полковника Жезуино Мендонсы)

ПЕСНЯ ДРУГА ГАБРИЭЛЫ

Ах, султан, что сделал ты
с резвою моей подружкой?
Я дворец ей подарил,
трон в бесценных самоцветах,
изумруды и рубины,
золотые башмачки,
платья в осыпи алмазной,
аметистовые перстни,
свиту преданных служанок,
место под моим шатром
и назвал ее супругой.
Ах, султан, что сделал ты
с резвою моей подружкой?
Ведь она хотела только
собирать цветы в полях,
ведь она хотела только
зеркальце - чтобы смотреться,
ведь она хотела только
солнышка - чтобы погреться,
и еще хотела света
лунного - чтоб сладко спать,
и еще любви хотела,
чтобы всю себя отдать.
Ах, султан, что сделал ты
с резвою моей подружкой?
На придворный бал повел я
резвую твою подружку,
чтоб могла в уборе царском
с визиршами толковать
и с учеными мужами,
танцевать заморский танец,
дорогие вина пить,
и вкушать плоды Европы,
и в моих объятьях царских
истинной царицей быть.
Ах, султан, что сделал ты
с резвою моей подружкой?
Пусть по твоему веленью
снова обретет она
место у плиты на кухне,
платье из цветного ситца,
туфельки зеленой кожи,
и танцующую поступь,
и бесхитростные мысли,
и чистосердечный смех,
и утраченное детство,
и счастливый вздох в постели,
и желание любить
ведь ее не изменить!
Для Габриэлы
песенка эта.
Ты - из корицы,
гвоздики и света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165