Он учился в семинарии до того, как поступил на факультет права, часто прибегал к латыни, и некоторые считали, что он обладает не меньшей эрудицией, чем доктор.
В суде ораторские дуэли длились часами, в ответ на реплику тотчас раздавалась другая; заседания, представлявшие собой самые значительные события в культурной жизни Ильеуса, продолжались иной раз до рассвета.
Жители Ильеуса заключали крупные пари - оправдают или осудят виновного. Они любили азартные игры, и им было достаточно любого предлога. Иногда, теперь уже реже, после решения суда присяжных завязывалась перестрелка и следовало новое убийство.
Полковник Педро Брандан, например, был убит на лестнице префектуры, после того как суд присяжных его оправдал: сын Шико Мартинса, зверски убитого полковником и его жагунсо, совершил правосудие своими руками.
Никаких пари, однако, не заключалось, если суд присяжных собирался, чтобы вынести решение по делу об убийстве неверной жены: все знали, что неизбежным и справедливым будет единодушное оправдание оскорбленного мужа, и в суд шли лишь затем, чтобы послушать речи прокурора и адвоката, а также чтобы узнать пикантные подробности; что же касается скучной судебной процедуры и пустой болтовни законников, то это никого не интересовало. Убийцу еще ни разу не осудили, это противоречило бы закону края: обманутый муж только кровью может смыть оскорбление.
Убийство Синьязиньи и дантиста вызвало горячие толки, оно обсуждалось повсюду. Высказывались различные версии, следовали противоречивые подробности; но все были единодушны в одном: полковник заслуживает оправдания, а его мужественный поступок - одобрения.
О ЧЕРНЫХ ЧУЛКАХ
По базарным дням посетителей в баре "Везувий"
было всегда больше обычного, но в день убийства их было особенно много, причем все они были охвачены каким-то праздничным оживлением. Помимо завсегдатаев - любителей аперитива - и провинциалов, приехавших на рынок, явилось бесчисленное множество людей, желавших узнать и обсудить новость. Сначала они шли на набережную поглазеть на дом дантиста, а затем обосновывались в баре.
– Кто бы мог подумать! Ведь она буквально не выходила из церкви...
Насиб, сам метавшийся от столика к столику, подгонял своих служащих и в уме прикидывал выручку.
Такое бы преступление каждый день - и он очень скоро купил бы плантацию какао, о которой давно мечтает!
Мундиньо Фалкан, назначивший встречу с Кловисом Костой в баре "Везувий", сразу попал в атмосферу бурных дебатов. Он безразлично улыбался, озабоченный своими политическими проектами, которым уже отдался всецело. Таков уж был Мундииьо Фалкан: если он что-нибудь задумывал, то не успокаивался до тех пор, пока не приводил замысел в исполнение. Но доктора и капитана сейчас, казалось, не интересовало ничто, кроме убийства, будто утром между ними не было никакого разговора. Мундиньо ограничился тем, что выразил сожаление по поводу смерти дантиста, его соседа и одного из его немногих компаньонов по морским купаниям, которые считались в те времена в Ильеусе чуть не скандалом. Горячий и темпераментный доктор чувствовал себя отлично в этой тревожной обстановке.
Историю Синьязиньи он использовал как предлог для того, чтобы воскресить память Офенизии, возлюбленной императора:
– Дона Синьязинья была, кстати, дальней родственницей Авила, а это род романтических женщин.
Она, должно быть, унаследовала горькую судьбу первой из них.
– А что это за Офенизия? Кто она такая? - поинтересовался торговец из Рио-до-Брасо, приехавший в Ильеус на базар и желавший увезти к себе в поселок самый обширный и полный ассортимент подробностей убийства.
– Моя прародительница; она обладала роковой красотой, которая вдохновила поэта Теодоро де Кастро и внушила страстную любовь дону Педро Второму. Офенизия умерла с горя, потому что не смогла отправиться вместе с ним...
– Куда?
– Хм, куда... - сострил Жоан Фулжепсио. - В постель, куда же еще...
Но доктор продолжал серьезно:
– Ко двору. Она была готова стать его любовницей, и брату пришлось запереть ее на семь замков. Брат - полковник Луис Антонио д'Авила - принимал участие в войне с Парагваем. А Офенизия умерла с горя. В жилах доны Синьязиньи текла кровь Офенизии, кровь рода Авила, над которым тяготеет рок.
Появился запыхавшийся Ньо Гало и во всеуслышание сообщил новость:
– Жезуино получил анонимное письмо.
– Кто бы мог его написать?
Все молча погрузились в размышления, Мундиньо воспользовался этим, чтобы тихо спросить капитана:
– Ну а как Кловис Коста? Вы говорили с ним?
– Он был занят - писал об убийстве. Поэтому задержал выпуск газеты. Мы договорились встретиться вечером у него дома.
– Тогда я пошел...
– Уже? Разве вас не интересуют дальнейшие подробности?
– Я ведь не местный... - рассмеялся экспортер.
Подобное безразличие к острому и вкусному блюду вызвало всеобщее изумление. Мундиньо пересек площадь и встретился с группой учениц монастырской школы, которых сопровождал учитель Жозуэ. При приближении экспортера глаза Малвины засияли, она заулыбалась и оправила платье. Жозуэ, счастливый, что очутился в обществе Малвины, поздравил еще раз Мундиньо с тем, что тот добился официального статута для колледжа.
– Теперь Ильеус обязан вам и этим благодеянием...
– Ну что вы. Это было совсем несложно... - Мундиньо напоминал принца, великодушно дарящего дворянские титулы, деньги и милости.
– А что вы, сеньор, думаете об убийстве? - спросила Ирасема, пылкая шатенка, о которой уже сплетничали, будто она слишком долго кокетничает с поклонниками у ворот своего дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165