Малвина подалась вперед, чтобы услышать ответ Мундиньо. Тот развел руками.
– Всегда грустно узнать о смерти красивой женщины. В особенности о такой страшной смерти. Красивую женщину нужно почитать как святыню.
– Но она обманывала мужа, - возмущенно заявила Селестина, еще совсем молоденькая, но рассуждающая как старая дева.
– Если выбирать между смертью и любовью, я предпочитаю любовь...
– Вы тоже пишете стихи? - улыбнулась Малвина.
– Я? Нет, сеньорита, у меня нет поэтического дара. Вот наш учитель поэт.
– А я подумала... Ваши слова так напоминали стихи...
– Прекрасные слова, - поддержал ее Жозуэ.
Мундиньо впервые обратил внимание на Малвину.
Красивая девушка. Она не сводила с него глаз, глубоких и таинственных.
– Вы так говорите потому, что вы одиноки, - многозначительно сказала Селестина.
– А вы, сеньорита, разве не одиноки?
Все рассмеялись. Мундиньо простился. Малвина проводила его задумчивым взглядом. Ирасема рассмеялась почти дерзко.
– Уж этот сеньор Мундиньо... - И, наблюдая, как экспортер удаляется по направлению к дому, заметила: - А он интересный...
Ари Сантос, печатавшийся под псевдонимом Ариосто в отделе хроники "Диарио де Ильеус", служащий экспортной фирмы и председатель общества имени Руя Барбозы, нагнулся над столиком бара и зашептал:
– Она была голенькая... - Совсем?
– Совершенно голая? - тоном лакомки спросил капитан.
– Совсем, совсем... На ней были только черные чулки.
– Черные? - Ньо Гало был изумлен.
– Черные чулки! - Капитан щелкнул языком.
– Это распутство... - осуждающе сказал Маурисио Каирес.
– Должно быть, это красиво. - Араб Насиб, стоявший рядом, представил себе обнаженную дону Синьязинью в черных чулках и вздохнул.
Подробности убийства стали известны впоследствии из протоколов суда. Безусловно хороший дантист Осмундо Пиментел был столичным молодым человеком - он родился и воспитывался в Баие; оттуда он, получив диплом, и приехал в Ильеус всего несколько месяцев назад, привлеченный славой богатого и процветающего края. Устроился он неплохо. Снял бунгало на набережной и оборудовал в нем зубоврачебный кабинет, в комнате, выходящей на улицу. Прохожие могли, таким образом, видеть через широкое окно с десяти до двенадцати часов утра и с трех до шести дня новенькое, сияющее металлом кресло японского производства, а около кресла - элегантного дантиста в белоснежном халате, занятого зубами пациента. Отец дал Осмундо средства на оборудование кабинета, а также переводил в первые месяцы деньги на расходы - он был в Баие солидным торговцем, держал магазин на улице Чили. Зубоврачебный кабинет был оборудован в первой комнате, фазендейро же нашел жену в спальне, на ней, как рассказывал Ари и как стало известно из протоколов суда, были лишь "развратные черные чулки". Что же касается Осмундо Пиментел а, тот был вовсе босой, без носков какого бы то ни было цвета и вообще без всякой другой одежды, которая прикрывала бы его гордую, торжествующую молодость. Фазендейро недрогнувшей рукой выстрелил по два раза в каждого из любовников. Он стрелял "на редкость метко и научился попадать в цель в ночных перестрелках на-темных дорогах.
Бар был переполнен, Насиб работал не покладая рук. Разиня Шико и Бико Фино бегали от столика к столику, обслуживая посетителей, и старались уловить из разговоров еще какую-нибудь подробность об убийстве. Негритенок Туиска помогал им, но был озабочен: кто ему теперь оплатит недельный счет за сладости для дантиста, которому он ежедневно приносил домой пирог из кукурузы и сладкой маниоки, а также маниоковый кускус? Иногда, оглядывая битком набитый бар и видя, что сладости и закуски с подноса, присланного сестрами Рейс, уже исчезли, Насиб поминал недобрым словом старую Филомену. Нужно же ей было уйти, оставив его без кухарки именно в такой день, когда произошло столько событий. Расхаживая от столика к столику, Насиб вступал в разговоры, выпивал с друзьями и все же не мог с полным удовольствием, всласть обсудить подробности трагедии: его беспокоила забота о кухарке. Не каждый день случаются истории, подобные этой, где есть все: и запретная любовь, и смертельная месть, и такие сочные детали, как черные чулки.
А он, как нарочно, должен идти искать кухарку среди беженцев, прибывших на невольничий рынок.
Разиня Шико, неисправимый лентяй, разнося бутылки и бокалы, то и дело останавливался послушать, что говорят.
Насиб торопил его:
– Давай, давай, пошевеливайся...
Шико останавливался у столиков, ведь и ему хотелось услышать новости, узнать поподробнее о черных чулках.
– Тончайшие, мой дорогой, заграничные... - Ари Сантос сообщал новые сведения. - Таких в Ильеусе не сыщешь...
– Конечно, он их выписал из Баии. Из отцовского магазина.
– Вот это да! - Полковник Мануэл Ягуар разинул рот от удивления. - Чего только не случается в этом мире...
– Когда вошел Жезуино, они были в объятиях друг друга и ничего не слышали.
– А ведь горничная закричала, когда увидела Жезуино...
– В такие минуты ничего не слышишь... - сказал капитан.
– Но полковник молодец, свершил правосудие...
Маурисио, казалось, уже готовил речь для суда:
– Он сделал то, что сделал бы каждый из нас в подобных обстоятельствах. Он поступил как порядочный человек: не для того он родился, чтобы стать рогоносцем. Есть лишь один способ вырвать рога - он его и применил.
Беседа становилась всеобщей, посетители, сидевшие за разными столиками, громко переговаривались, но ни один голос в этой шумной ассамблее, где собрались видные люди города, не поднялся в защиту внезапно вспыхнувшего чувства Синьязиньи, ее желаний, которые спали тридцать пять лет и вдруг, разбуженные вкрадчивыми речами дантиста, превратились в бурную страсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165