.. - сказал Мелк.
Инстинктивно Насиб искал среди сертанежо женщину, которая походила бы на Филомену, была бы приблизительно того же возраста и такая же ворчливая.
Полковник Мелк пожал Насибу руку, нагруженные лодки ожидали его.
– Жезуино поступил правильно. Он человек чести...
Насиб тоже сообщил новость:
– Оказывается, приезжает инженер для обследования бухты.
– Я уже слышал об этом. Но он только время потеряет, с этой мелью ничего нельзя сделать...
Насиб бродил среди сертанежо. Старые и молодые с надеждой бросали на него взгляды. Женщин было мало, и почти все с детьми, уцепившимися за их юбки.
В конце концов он заметил женщину лет пятидесяти, рослую и крепкую.
– Муж остался на дороге, сеньор...
– Готовить умеешь?
– Только простые кушанья.
Боже мой, где найти кухарку? Не может же он и дальше платить сестрам Рейс такие безумные деньги.
И ведь надо же, как нарочно, в баре много посетителей: сегодня убийство, завтра похороны... Мало того, ему теперь придется завтракать и обедать в гостинице Крэльо, есть его безвкусную стряпню. Надо будет, очевидно, выписать кухарку из Аракажу, оплатив ей проезд. Насиб остановился перед старухой, настолько древней, что вряд ли она смогла бы дойти до его дома - умерла бы по дороге. Она опиралась на посох; и как только ей удалось прошагать путь до Ильеуса?
Она дошла, хотя ничего, кроме беспокойства, она уже не может доставить людям, такая старая и высохшая, совсем развалина. Сколько горя в мире!..
В этот момент появилась другая женщина, одетая в жалкие лохмотья, покрытая грязью настолько, что невозможно было разглядеть черты ее лица и определить возраст; пропыленные волосы ее были растрепаны, ноги босы. Она принесла кружку с водой и отдала ее в дрожащие руки старухи, которая с жадностью стала пить.
– Да вознаградит тебя бог...
– Не за что, бабушка... - У нее был голос молодой девушки, возможно, тот самый голос, что распевал песню, когда пришел Насиб.
Полковник Мелк и его люди исчезли за вагонами железной дороги, только гармонист остановился на миг и помахал рукой на прощанье. Женщина подняла руку и тоже помахала в ответ. Затем снова повернулась к старухе и взяла у нее пустую кружку. Она хотела уйти, но Насиб, которого так поразила эта сгорбленная старуха, спросил: - Это твоя бабушка?
– Нет, сеньор. - Она остановилась и улыбнулась, и только тут Насиб убедился, что она действительно молода, - глаза ее заблестели, когда она рассмеялась. - Мы ее встретили по дороге, дня четыре назад.
– Кто это мы?
– А вон... - Она указала пальцем на группу беженцев и снова рассмеялась чистым, хрустальным смехом - Мы шли вместе, мы все из одних краев. Засуха убила там все живое, высушила всю влагу, деревья превратились в хворост. Потом мы встретили других людей. Они тоже спасались.
– У тебя есть родственники?
– Нет, сеньор. Я совсем одна на свете. Со мной шел дядя, да отдал богу душу, не дойдя до Жеремоабо. Чахотка... - И она опять засмеялась, будто в этом было что-то смешное.
– Это не ты недавно пела?
– Я, сеньор. Тут был парень с гармоникой, его наняли на плантацию, он говорит, что разбогатеет в этих краях... Когда поешь, забываешь о плохом...
Она держала кружку в руке, а руку уперла в бедро Насиб силился разглядеть ее сквозь слой пыли. Она казалась сильной и крепкой.
– Что ты умеешь делать?
– Все понемногу, сеньор.
– Стирать?
– Ну, кто этого не умеет? - удивилась она. - Была бы вода и мыло. - А готовить?
– Я служила кухаркой в богатом доме... - И снова засмеялась, словно вспомнив что-то веселое.
Возможно потому, что она смеялась, Насиб решил, что она ему не подходит. Изголодавшиеся люди из сертана способны наврать все что угодно, лишь бы получить работу. Что она могла приготовить? Зажарить солонину и сварить фасоль - вот и все. Ему была нужна женщина пожилая, серьезная, чистоплотная и работящая, такая, как старая Филомена. И прежде всего она должна быть хорошей кухаркой, знать толк в приправах, уметь готовить сладости. Девушка продолжала стоять, ожидая чего-то и глядя ему в лицо. Насиб махнул рукой, не найдясь, что сказать.
– Ну ладно... До свидания. Счастливо.
Он повернулся и уже было пошел, но в этот момент услышал позади себя неторопливый грудной голос:
– Какой красавчик!
Он остановился. Что-то он не помнил, чтобы кто-нибудь находил его красивым, за исключением старой Зорайи, его матери, да и то когда он был маленьким.
Насиб прямо опешил.
– Подожди.
Он снова принялся разглядывать ее. А почему бы не попробовать?
– Так ты действительно умеешь готовить?
– А вы возьмите меня с собой, сеньор, тогда увидите...
Если даже она не умеет готовить, будет по крайней мере убирать дом, стирать белье.
– Сколько ты хочешь?
– Ну, уж это, сеньор, ваше дело, сколько захотите, столько и заплатите...
– Сначала посмотрим, что ты умеешь делать. Потом договоримся о жалованье. Хорошо?
– Для меня, сеньор, как вы скажете, так и хорошо.
– Тогда забирай свой узел.
Она снова засмеялась, показав блестящие белые зубы. Насиб устал, ему начинало казаться, что он сделал глупость. Пожалел эту девушку из сертана и вот тащит себе в дом обузу. Но теперь уже поздно раскаиваться. Хоть бы стирать умела...
Она вернулась с небольшим узелком - в нем было то немногое, что она принесла с собой. Насиб медленно двинулся, она следовала в нескольких шагах за ним.. Когда они миновали железную дорогу, он обернулся и спросил:
– Как же тебя зовут?
– Габриэла, к вашим услугам, сеньор.
Они продолжали идти, он впереди, снова размышляя о Синьязинье, о суматошном дне, о застрявшем на мели пароходе, об убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165