Понимаешь? Как бы низко, как бы подло это ни было, все ради вас!
Он едва узнавал свой насморочный, почти невразумительный голос. Они с Бриджит стояли нос к носу. Глаза ее расширились от ужаса, грудь вздымалась. Она слабо вырывала руки. Он почти не чувствовал горящий палец, прижатый к ее коже.
– Почему я не могу сделать тебя счастливой, Бриджит? – Голос его сорвался на рыдания. – Просто будь счастлива, Бриджит, пожалуйста! Позволь мне сдедать тебя счастливой!
Палец разрядился, застигнув его врасплох. Бриджит задрожала, вскрикнула и захлопала ресницами. Даже в слабом свете монитора Нельсон видел, как лицо жены разгладилось, страх ушел.
Он отпустил ее и попятился, дрожа.
– Господи. О нет, Господи. Погоди секундочку. Подержись. Милая, не слушай меня.
Бриджит зашаталась из стороны в сторону, повела плечами, склонила голову набок. Глаза ее влажно блестели. До смертного часа Нельсон запомнил сияющее лицо жены как самое страшное, что видел в своей жизни.
– О Нельсон, – проворковала она. – Любовь моя! – Она бросилась ему на шею – он не успел отстраниться – и прижалась щекой к щеке, шепча на ухо: – Милый, не надо ничего говорить! Я знаю: все, что ты ни делаешь, к лучшему.
Нельсон левой рукой попытался оторвать жену от себя – правую он держал на весу, боясь снова ее коснуться.
– Не надо… – прошептал он.
Бриджит снова приникла к нему, обнимая руками за шею. Глаза ее блестели, кожа лучилась. Казалось, она помолодела на десять лет.
– Люби меня…
У Нельсона екнуло сердце, все внутри сжалось. Он мог бы остановить это одним прикосновением, но что сказать? Не будь счастливой?
– Не… не могу, – прошептал он.
– Нет? – Она закусила губу и склонила голову.
– Поздно уже.
– Бедненький ты мой малыш, – проворковала Бриджит. Она и прежде так иногда говорила, однако всегда с легкой долей иронии. У него похолодела спина.
– Давай я уложу тебя в постельку, – сказала жена, просовывая руку ему под локоть. Нельсон полуобернулся к столу, чтобы выключить компьютер, но Бриджит тянула его к лестнице.
– Я все сделаю, – сказала она. – Ты так много работаешь…
Нельсон, оглушенный, позволил увести себя наверх. На середине лестницы Бриджит остановилась и снова повисла на нем. Нельсон левой рукой поддерживал жену держа правую на отлете.
– Я самая счастливая женщина на земле, – прошептала она. – Я так тобой горжусь.

15. CURRICULUM VITA

На следующее утро Нельсон проснулся в шесть, чтобы успеть на восьмичасовое занятие. Бриджит в постели уже не было. Со щеками, покалывающими от лосьона после бритья, он спустился вниз на аромат дорогого кофе и увидел, что жена, сияющая и подкрашенная, суетится у стола в юбке и блузке, а дочери мрачно сидят в неудобных платьицах, которые надевали только к бабушке с дедушкой. Застыв на середине неожиданно чистой гостиной, Нельсон увидел на столе фарфоровые тарелки вместо пластмассовых, одинаковые стаканы для сока вместо чашек с покемонами из «Бургер-кинг», кремовую скатерть, вазу с фруктами и тостер, про который и вообще забыл.
На мгновение он подумал, что еще спит. В те дни, когда отец семейства не выскакивал за порог с холодным магазинным пирожком, завтраки у Гумбольдтов протекали довольно энтропийно: Нельсон спускался к столу, пахнущий под мышками, втаптывая в ковер застарелые кукурузные хлопья; девочки в ночнушках или трусиках елозили на стульях и проливали молоко, Бриджит, в лоснящемся халате, встрепанная, с мешками под глазами, сидела подперши голову и жевала пережаренный хлебец.
– Девочки! Скажите папе «доброе утро»! – Бриджит, нарумяненная, с подведенными глазами застыла в дверях гостиной, снимая яркие кухонные рукавички.
– Доброе утро, папа, – сказали Клара и Абигайл.
– Знаю, ты торопишься, – объявила Бриджит, подходя к столу величаво, словно Джейн Уайетт Уайетт Джейн (род. 1911) – голливудская киноактриса, нередко играла роли заботливых и любящих жен.

, – поэтому приготовила самый простой завтрак. – Она усадила мужа на стул и склонилась к нему, положив рукавичку на плечо. – У нас есть бельгийские вафли с клубникой и сливками или, если предпочитаешь, яичница с сыром грюйер и тосты из цельнозернового хлеба.
Нельсон молча оглядел стол, избегая смотреть на дочерей. Те пялились на него во все глаза.
– А может, лучше бублик? – Глаза Бриджит блеснули заботой. – Есть простой, с яйцом, с чесноком, с луком, с чесноком и луком, с коринкой, с сухими помидорами…
– Скажи что-нибудь, папа, – шепнула Клара. – Пока ты не выберешь, нам не дадут есть.
– Бублик, – хрипло выпалил Нельсон.
– Простой, с яйцом, с чесноком, с луком?…
– Простой.
Бриджит, напевая, унеслась в кухню.
Клара устремила на отца укоризненный взгляд.
– Правда в гостиной чисто? – процедила она сквозь зубы. – Мамочка подняла нас в четыре утра, и мы все убрали. Правда, хорошо?
– Чисто! – завопила Абигайл, сердито дергая тугой воротничок. – Чисто! Чисто! Чисто! Чисто!
– Милый? – пропела Бриджит из кухни. – Намазать бублик маслом? Соленым или несоленым? Или с лососем? Или с плавленым сыром? Есть простой, чесночный, пряный, пряно-чесночный…
Нельсон вскочил из-за стола и вошел в кухню. Палец ныл. Он не стал трогать жену, просто схватил бублик с безупречно чистой разделочной доски. Бриджит вздрогнула и заморгала. На какой-то ужасный миг в ее глазах показалось подобие страха.
– Мне пора, – сказал он, отводя взгляд. – Слушай, не готовь на обед ничего сложного, ладно?
Глаза ее потеплели.
– Не буду, милый! – проворковала она, и Нельсон сбежал.

На работе он весь день пытался связаться с Витой: слал е-мейлы, позвонил на автоответчик и наговорил сообщение, прилепил на ее ежедневник самый ярко-оранжевый самоклеющийся листок с запиской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138