здрасьте“ и добавил, раньше чем Нельсон успел вставить слово: – сам доедет до аэропорта, не облезет».
Вторым позвонил Вейссман.
– Нельсон? Морт. Агенты донесли мне, что сегодня нам неожиданно улыбнулась удача. Профессор Антилл деконструировал, если мне позволено употребить этот глагол в непереходной форме. Честно сказать, Нельсон, нас пронесло чудом; следующий кандидат может оказаться не с такими явными отклонениями. У вас есть уникальная возможность прощупать его по пути из аэропорта, мой добрый друг. Я рассчитываю, что вы будете держать меня…
– Извините, Морт, мне надо идти, – сказал Нельсон. – Я слышу одну из девочек.
Это была неправда: одно касание, слово «спать», и они укладывались без всяких капризов. Бриджит только диву давалась.
– Конечно, конечно, – с жаром отвечал Вейссман, – но как только у вас выдастся время, нам надо…
Нельсон повесил трубку. Много позже, без чего-то двенадцать, позвонила Миранда.
– Антони вне себя, – сказала она приглушенным голосом, словно боясь, что ее подслушают. – Маллой не говорил вам в машине, что собрался устроить?
– Он вообще практически не говорил.
– Антони вне себя, – повторила Миранда. От тембра ее голоса у Нельсона участился пульс.
– Я был просто шофером, – сказал Нельсон. – Приехал в одежде, которую вы мне купили, и он не проронил ни слова за всю дорогу.
– Похоже на него, да? – В ее шепоте угадывался смех.
– Миранда… – Нельсон неловко заерзал на стуле.
– Мне пора, Нельсон, – прошептала она. – До скорой встречи.
В первом часу ночи Нельсон сидел в подвале, озаренный голубоватым пламенем топки, и, положив руки на клавиатуру, созерцал пятно на карте литературной Англии. Сассекс уже залило, от Корнуолла остался один огрызок. На западе пятно доходило до Сноудонии, на севере – до Озерного Края. Нельсон перенес взгляд на экран и увидел письмо от Виты.
«Что вы сделали?» – спрашивала она. Нельсон пробежал пальцами по клавиатуре. «Ничего», – гласил ответ.


***

Несколько дней спустя Нельсон на «кроун-виктории» отправился в аэропорт встречать следующего кандидата. Дэвид Бранвелл, сотрудник одного из старейших английских университетов, сделал себе имя работой «Обычное дело «Обычное дело» (It's not unusual) – главный хит Тома Джонса (у нас, правда, больше известна «Delilah». Хотя Тому Джонсу пошел седьмой десяток, домохозяйки, раз и навсегда выбравшие певца своим секс-символом, продолжают во время выступлений закидывать его кружевными трусиками.

: Том Джонс и его путь к познанию» и с тех пор шел от успеха к успеху, плодя нетленные труды по Уэйну Ньютону, Энгельберту Хампердинку, Зигфриду и Рою Уэйн Ньютон – американский певец и киноактер, еще один «Вегасский соловей», Энгельберт Хампердинк – английский певец, памятный советскому слушателю по пластинке фирмы «Мелодия», Зигфрид и Рой (настоящие имена – Уве Хорн и Зигфрид Фишбахер) – немецкие иллюзионисты.

. Обычное дело, когда после его докладов со сцены ворохами уносили мужские и женские трусы. Единственный неловкий вопрос, некое подозрение в импотенции Акулло подытожил на полях своих рукописных заметок: «Почему не Элвис???» На это Бранвелл рассказал десятку доверенных друзей, что работает над Элвисом, однако мир еще не созрел для его революционных выводов. Когда созреет, он, Бранвелл, совершит переворот в элвисоведении.
Кандидат сошел с самолета в идеально подогнанном костюме и шитых на заказ ботинках – высокий плечистый йоркширец со смоляно-черной густой шевелюрой: с лица цыган, по одежде и манерам – джентльмен. В руке он нес дипломат, на плече – сумку. Нельсон в новом костюме почувствовал себя мятым цэрэушником, отправленным встречать Джеймса Бонда. Палец заныл.
Однако рукопожатия не последовало. Бранвелл был небрит, с опухшими глазами, от него пахло виски. «За мной?» – спросил он с северо-английским акцентом, проглатывая гласные.
– Да, – отвечал Нельсон.
Бранвелл вручил ему сумку и дипломат.
– Черт, надо опрокинуть стопку, – сказал кандидат, быстрым шагом направляясь через зал ожидания.
Он опрокинул не одну, а две, еще до машины: виски в одном аэропортовском баре, пиво – в другом. Нельсон трусил следом. Женщины и некоторые мужчины оглядывались на Бранвелла. В «кроун-виктории» кандидат отодвинул сиденье до отказа и закрыл глаза еще до того, как Нельсон включил зажигание. К тому времени, как они выехали на шоссе, Бранвелл уже ритмично похрапывал. Глядя одним глазом на дорогу, Нельсон положил руку на его волосатую лапищу. Йоркширец задышал чаще, но не проснулся.
– Вам зверски хочется пить, – сказал Нельсон.

Однако он и не знал, сколько англичанин может без ущерба принять на грудь. На всех мероприятиях Бранвелл говорил блестяще, шел не пошатываясь и пил как лошадь. В промежутках он направлялся прямиком к ближайшей уборной, вставал перед толчком, вздыхая, как рабочая лошадь, и писал по три минуты без остановки. Нельсон знал точно, потому что всякий раз ходил с ним. Потом кандидат плескал воды в лицо, массировал кожу под глазами и оттягивал перед зеркалом веки. Через несколько минут он был готов к следующему выступлению.
Его мужское обаяние действовало безотказно. Они с Акулло оглядели друг друга – «Коварные улицы» «Коварные улицы» – фильм Мартина Скорцезе (1973) о молодежи итальянских кварталов Нью-Йорка.

встретились с «Этой спортивной жизнью» «Эта спортивная жизнь» (1963) – фильм по пьесе Дэвида Стори, рассказ об йоркширском шахтерском пареньке, который пробивается наверх, став профессиональным регбистом.

– и остались очень довольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138