Ее молоденькая помощница утверждала, чт
о Мэри перед тем, как войти в туалет, снимает, чтобы не помять, свой костюм и
вешает на плечики.
Мэри Хортон, убедившись при взгляде в зеркало, что все соответствует ее н
еизменным стандартам, сдвинула черную соломенную шляпку к верхнему кра
ю пучка волос и одним движением проткнула ее длинной шляпной булавкой, з
атем натянула черные перчатки и пододвинула к краю стола свою огромную с
умку. Она открыла ее и методично проверила содержимое: ключи, деньги, носо
вой платок, пачечка бумажных салфеток, перо и блокнот, записная книжка, уд
остоверение личности и кредитные карточки, водительские права, право на
пользование стоянкой, французские булавки, просто булавки, коробочка с и
голками и нитками, ножницы, пилка для ногтей, запасные пуговицы, отвертка,
плоскогубцы, кусачки, электрический фонарик, стальной сантиметр с отмет
ками и для дюймов, коробка с патронами 38-го калибра и полицейский револьв
ер.
Она была первоклассным стрелком. Брать деньги из банка входило в ее обяз
анности как сотрудника компании «Констэбл Стил энд Майнинг» с тех пор, к
ак ее пуля пробила руку вора, когда он убегал, пытаясь унести всю зарплату
компании. Во всем Сиднее не было ни одного преступника, который бы решилс
я иметь дело с мисс Хортон. В тот раз она отдала чемоданчик с деньгами так
спокойно и без всякого протеста, что вор почел себя в полной безопасност
и. Но когда он повернулся, чтобы убежать, она открыла сумку, вытащила писто
лет, подняла его, прицелилась и выстрелила. Сержант Гопкинс, ответственн
ый за полигон полиции города, утверждал, что ее реакция быстрее, чем у само
го Сэмми Дэвиса младшего.
Оставшись совсем одна на белом свете, когда ей было четырнадцать лет, она
поселилась в комнате общежития Христианской Ассоциации с пятью другим
и девушками и работала клерком у Дэвида Джонса, пока не закончила вечерн
ие секретарские курсы. В пятнадцать лет она начала работать машинисткой
в компании и была такой бедной, что имела только одну юбку и кофточку, кото
рые непрерывно стирала, а ее простые чулки, казалось, состояли из одной шт
опки. Через пять лет ее квалификация, спокойное достойное поведение и за
мечательный ум позволили ей занять пост личного секретаря Арчибальда Д
жонсона, управляющего компанией. Однако в течение первых десяти лет рабо
ты в фирме она продолжала жить в общежитии, штопала чулки и откладывала г
ораздо больше, чем тратила.
Когда ей исполнилось двадцать пять, она обратилась к Арчи Джонсону за со
ветом, как ей лучше вложить свои сбережения, и к тридцати годам ее капитал
во много, много раз превышал первоначальные сбережения. И вот в возрасте
сорока трех лет она владела домом в Артармоне, тихом пригороде, где жили л
юди среднего класса, водила весьма консервативный, но очень дорогой «бри
тиш бентли», где салон был обтянут настоящей кожей и отделан настоящим о
реховым деревом, владела участком побережья в двадцать акров, коттеджем
к северу от Сиднея и заказывала свои костюмы у того же портного, который ш
ил для жены генерал-губернатора Австралии.
Она была вполне довольна собой и своей жизнью, могла иногда позволить се
бе ту или иную роскошь. Но и дома, и на работе Мэри старалась быть всегда од
на, и друзьями ее были пять тысяч томов книг, которые обрамляли стены ее ка
бинета, да еще несколько сотен дорогих пластинок с записями музыки Баха,
Брамса, Бетховена и Генделя. Она любила возиться в саду, убирать в доме, не
смотрела телевизор и не ходила в кино. У нее никогда не было мужчин, и она н
е стремилась к этому.
Когда Мэри Хортон вышла на переднее крыльцо, она постояла там некоторое
время, прищурив глаза от яркого солнца и оглядывая садик перед домом. Тра
ву давно пора было стричь. И где этот чертов мужик, которому она платила за
то, чтобы он стриг траву раз в две недели по четвергам? Его не было уже меся
ц, и гладкая поверхность зеленого ковра начала выглядеть неопрятно. «Вот
досада», Ч подумала она.
В воздухе стояло странное гудение, что-то среднее между звуком и ощущени
ем. Слабое «буум, буум, бум», казалось, проникало до костей, и жителю Сиднея
было ясно, что сегодня будет очень жаркий день. Два цветущих эвкалипта по
обе стороны ворот поникли своими синими серповидными листьями, как бы пр
отестуя против пульсирующего зноя, а японские жуки щелкали и суетились с
реди массы желтых цветов на кустах кассии. Двойной ряд великолепных крас
ных олеандров обрамлял выложенную камнем дорожку, ведущую от двери к гар
ажу. Мэри Хортон, поджав губы, направилась по ней.
Ей предстояла схватка, борьба, которую она вела каждое утро и каждый вече
р в течение всего лета. Когда она подошла к первому красивому, усыпанному
цветами кусту, он начал вопить и визжать так громко, что у нее зазвенело в
ушах и закружилась голова. Бросив сумку и сняв перчатки, Мэри Хортон шагн
ула к лежащему аккуратными зелеными кольцами шлангу, включила кран на по
лную мощность и направила струю на олеандры. Постепенно, по мере того, как
пропитывались водой кусты, шум стихал, пока не остался единственный басо
витый звук «бриик», исходящий из куста, ближайшего к дому. Мэри погрозила
ему кулаком.
Ч Я до тебя доберусь, старый поганец! Ч сказала она сквозь зубы.
Ч Бри-и-и-и-ик, Ч насмешливо ответила цикада-хормейстер.
Опять натянуты перчатки, поднята сумка, и в тишине и спокойствии Мэри нап
равляется к гаражу.
С подъездной дорожки отлично был виден развал, который творился вокруг п
релестного домика из красного кирпича ее соседки миссис Эмили Паркер, Ко
гда Мэри поднимала дверцу гаража, она бросила неодобрительный взгляд на
этот хаос, потом посмотрела на тротуар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11