А тротуары на Волтон Стрит были сделаны великолепно. Они представляли со
бой узкую цементную дорожку, вдоль которой до самой обочины тянулась шир
окая полоса идеально подстриженного газона. На расстоянии тридцати фут
ов друг от друга с каждой стороны улицы росли огромные олеандры. Одно дер
ево цвело белыми цветами, за ним шло розовое, потом красное, потом опять ро
зовое и затем последовательность цветов повторялась. Улица была гордос
тью ее жителей и обычно получала приз на ежегодном смотре, проводимом га
зетой «Геральд».
Большущая машина-бетономешалка стояла рядом с олеандром напротив учас
тка Эмили Паркер. Барабан медленно вращался, и из желоба выливался липки
й серый цемент. Им были залиты ветки дерева, тяжелые капли падали с окамен
евшей листвы. Струйки раствора текли по цементной дорожке, покрывая трав
у и собираясь лужицами в углублениях. Возмущение охватило Мэри, она подж
ала губы так, что ее рот превратился в одну белую линию. «Какое помрачение
напало на Эмили Паркер, что она захотела покрыть кирпичные стены этой от
вратительной кашей?! Вкусы людские необъяснимы, вернее, отсутствие их»,
Ч думала Мэри.
На солнце с непокрытой головой стоял молодой человек, равнодушно взирая
на осквернение Волтон Стрит. А на расстоянии двадцати шагов, совершенно
остолбеневшая, стояла и смотрела на него Мэри Хортон.
Живи он две с половиной тысячи лет назад, величайшие греческие скульптор
ы лепили бы с него изваяния бога Апполона. Он, изваянный в гладком белосне
жном мраморе, обрел бы бессмертие, и его каменные глаза смотрели бы безуч
астно поверх восторженных лиц поколений и поколений людей.
Но он стоял здесь, среди бетонной грязи, на Волтон Стрит. Он, очевидно, был и
з бригады строителей, так как на нем были надеты форменные шорты цвета ха
ки, спущенные до самых бедер и подвернутые снизу настолько, что была видн
а нижняя часть ягодиц. Кроме шортов и пары толстых шерстяных носок, завер
нутых на тяжелые рабочие ботинки, на нем не было ничего Ч ни рубашки, ни к
уртки, ни кепки.
Он стоял к ней вполоборота, и блестел на солнце, словно отлитый из золота.
А ноги у него были такой красивой формы, что она подумала, что он бегун на д
линные дистанции. И весь он был удлиненным, тонким и изящным. Когда он резк
о повернулся к ней, она увидела сначала широкие плечи, а затем узкие изящн
ые бедра.
А лицо! Лицо было безупречно. Нос короткий и прямой, высокие слегка выдающ
иеся скулы, нежно очерченный рот. В уголке рта с левой стороны была тонкая
морщинка и она придавала его лицу печальное выражение, выражение потеря
нного, невинного ребенка. Волосы, брови и ресницы были цвета спелой ржи по
д ярким солнцем, а глаза ярко синие, как васильки.
Когда он заметил, что она следит за ним, он радостно ей улыбнулся, и эта улы
бка заставила ее задохнуться. Мэри Хортон с трудом ловила воздух. Никогд
а за всю ее жизнь с ней такого не случалось, она была очарована такой невер
оятной красотой. Мэри пришла в ужас и, чтобы спастись, бросилась к машине и
укрылась там.
Всю дорогу в коммерческий центр северного Сиднея, где находилось сорока
этажное здание офиса компании «Констэбл Стил энд Майнинг», его образ сто
ял у нее перед глазами. Как Мэри ни старалась сосредоточить внимание на т
ранспорте и заботах предстоящего рабочего дня, она не могла изгнать его
из своей памяти. Если бы в нем было что-то женственное, если бы лицо его был
о просто хорошенькое или наоборот в нем проступало бы что-то грубое, она з
абыла бы его легко: самодисциплина помогала ей забывать все, что она прик
азывала себе забыть. Но он был безупречно красив! Затем она вспомнила: Эми
ли Паркер обещала, что строители сегодня закончат работу. Она продолжала
упорно вести машину, но все вокруг, наполненное зноем дня, казалось, помер
кло.

Глава 3

Когда Мэри Хортон ушла, а садовый шланг перестал испускать из себя воду, ц
икада-хормейстер на своем олеандровом кусте издал глубокий, пронзитель
ный звук: «брииик!». И немедленно с куста чуть подальше ему ответила прима
донна-сопрано. Один за другим в хор вступили теноры, контральто, баритоны
, другие сопрано, пока обжигающее солнце не наполнило их сверкающие зеле
ные тельца такой энергией, что пытаться разговаривать на расстоянии нес
кольких шагов от кустов было невозможно. Оглушающий хор расширялся, подн
имаясь над верхушками кассий, и звук его долетал до цветущих эвкалиптов,
через забор к олеандрам, стоящим вдоль тротуаров Волтон Стрит и до рядов
Камфорных лавров позади домов Мэри Хортон и Эмили Паркер.
Строители работали и замечали хор цикад только, когда им приходилось что
-то крикнуть друг другу, подходя к большой куче цемента. Его то и дело подв
озил Тим Мелвил, а они, захватив полный мастерок, бросали цемент Ч хлоп!
Ч о кирпичные стены бунгало старушенции. Пристройка уже была закончена
, осталась наружная штукатурка. Голые спины в замедленном ритме наклонял
ись и выпрямлялись, строители методично двигались вдоль дома и вокруг не
го, солнечные лучи прожаривали до костей, пот высыхал, не успевал собрать
ся в капли на их шелковистой коричневой коже. Билл Несмит бросал сырой бе
тон на кирпичи, Мик Девин разглаживал комки, превращая их в полосу крупно-
зернистой зеленоватой штукатурки, а за ним Джим Ирвин скользил вдоль лес
ов и легкими полукруглыми движениями мастерка создавал рисунок на ее по
верхности. Гарри Маркхэм взглянул на часы и закричал Тиму:
Ч Эй, парень, зайди в дом и спроси старушенцию, не поставит ли она чайник, а
?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11