Созерцая жалкую согбенную фигуру Мания Аквилия, Митридат окончательно утратил страх перед Римом. Чего он все это время боялся? Как он мог опасаться этого ничтожества? Он, царь Митридат Понтийский, куда могущественней, чем сам Рим. Подумаешь, четыре маленькие армии, двадцать тысяч человек. Для Митридата именно Маний Аквилий был отныне воплощением Рима. Не Гай Марий, не Луций Корнелий Сулла, а Маний Аквилий. Как же он заблуждался раньше, связывая образ Рима с этими двумя не самыми характерными его представителями. Подлинный Рим ныне лежал у его ног.
– Проконсул! – громко воскликнул Митридат. Аквилий поднял голову, но у него не было сил произнести даже слово.
– Римский проконсул! Я дам тебе золото, которого ты так хотел.
Охранники ввели Мания Аквилия на помост, потом посадили его на лавку, стоявшую чуть слева и спереди от царя. Руки пленника были крепко привязаны к туловищу веревками. Один охранник взялся за веревку слева, другой справа так, что Маний Аквилий не мог пошевельнуть руками.
Затем на помост взошел кузнец, державший щипцами докрасна раскаленные тигли, в которых помещалось несколько чашек расплавленного золота. Из тиглей валил дым и распространялся резкий горький запах.
Третий охранник зашел за спину Аквилию и, резко ухватив его одной рукой за волосы, наклонил голову назад. Другой рукой охранник зажал пленнику ноздри.
Человек не может не дышать. Подчиняясь этому инстинкту, Маний Аквилий судорожно открыл рот, и тотчас же из тиглей в его раскрытые уста хлынуло жидкое золото. Когда конвульсии и вопли несчастного прекратились, его губы, подбородок, грудь оказались покрыты толстым слоем остывшего благородного металла.
– Разрезать его и извлечь все золото до крупинки, – распорядился Митридат.
Он внимательно наблюдал, как солдаты собирают, соскребают и помещают обратно в тигли золото, которым он досыта накормил своего врага. – А теперь выбросить труп собакам! – приказал царь, затем поднялся с трона и спокойно переступил через искореженные останки римского проконсула Мания Аквилия.
Все шло отлично! Никто не знал этого лучше, чем царь Митридат. Он прогуливался по гористым, овеваемым ветрами окрестностям Пергама и ждал конца месяца гамелиона. Из Афин пришло письмо от Аристиона. У него тоже дела шли успешно.
«Теперь ничто нас не остановит, о великий царь. Афины укажут Греции истинный путь. Я начал с того, что всем и всюду говорил о былом величии Греции. Я успел убедиться, что в трудные дни народ особенно нежно вспоминает славное прошлое, а потому легко вербовать сторонников, обещая им возврат прежнего могущества. Об этом я неустанно говорил в течение полугода на агоре, медленно перемалывая доводы противников и находя все больше и больше сторонников. Мне даже удалось убедить своих слушателей, что на твоей стороне против Рима выступает и Карфаген. Чего стоит после этого давнее убеждение, что афиняне – самый образованный народ в мире. Никому из них и невдомек, что Карфаген был разрушен Римом пятьдесят лет назад. Это просто удивительно!
Я пишу это письмо, ибо могу с удовлетворением сообщить, что избран военным руководителем Афин. Кроме того, могу сам подбирать себе помощников. Разумеется, я привлек тех, кто твердо верит: спасение Греции в твоих руках, о великий царь. Они ждут не дождутся того дня, когда Рим окажется под твоей мощной пятой.
Разумеется, я должен выполнить обещания, данные тем, кто отдал за меня свои голоса. Это ни в коей мере не нарушит твоих планов, великий царь. Я обещал вернуть Греции остров Делос, который теперь находится под римским владычеством. Это важный торговый центр, и именно благодаря ему процветали Афины в те давние славные времена. В начале гамелиона мой друг Апелликон, искусный военачальник и флотоводец, возглавит экспедицию на Делос. Остров станет нашим.
Вот пока и все, о господин и повелитель! Город Афины и порт Пирей твои и ждут твоих кораблей.»
Да, великому царю очень были нужны и порт Пирей, и город Афины. Ибо в конце квинктилия, а по-гречески гамелиона, корабли Архелая вышли из Понта Эвксинского в Эгейское море. Флот понтийцев состоял из трехсот военных трехпалубных галер, ста бирем, двухпалубных и полутора тысяч транспортных кораблей, заполненных солдатами. Архелая не интересовала приморская часть провинции Азия: она уже была в руках Митридата. Его задачей было занять Грецию так, чтобы Центральная Македония оказалась стиснутой с двух сторон двумя понтийскими армиями: армией Архелая в Греции и армией Ариарата-младшего в Восточной Македонии.
Младший Ариарат точно придерживался сроков, установленных для него Митридатом. В конце квинктилия он переправил свою стотысячную армию через Геллеспонт и двинулся по узкому побережью Фракийской Македонии, используя сооруженную римлянами Эгнатиеву дорогу. Он не встретил никакого сопротивления, построил две крепости: первую – на море, в Абдере, и вторую – в Филиппах, пройдя уже в глубь страны, и двинулся на запад к первому всерьез укрепленному римскому поселению – городу Фессалоники.
В конце квинктилия все римские и италийские граждане, населявшие Вифинию, провинцию Азия, Фригию и Писидию, были уничтожены, в том числе женщины и дети. Третий, самый тайный указ Митридата отличался особым коварством. Митридат решил устроить резню чужими руками. Он распорядился, чтобы города и поселения дорической, ионической и эолийской Греции сами взяли на себя эту задачу. Во многих местах указ был встречен с воодушевлением, и не ощущалось недостатка в добровольцах, готовых пролить кровь римлян-угнетателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197