Ростов мог сколько угодно закидывать наживки — «Но, конечно же, если ты в самом деле хочешь бороться за социализм во всем мире, ты должен работать на Советский Союз», — на что ветеран ответил бы одним словом:
«Дерьмо!»
После Оксфорда Ростов работал в советских посольствах в Риме, Амстердаме, Париже. Он не расстался с КГБ и перейдя на дипломатическую службу. Со временем он понял, что не обладает той широтой политического кругозора, который мог бы сделать из него государственного мужа, какого и хотел видеть в нем отец. Фанатичность, свойственная ему в юности, испарилась. Он по-прежнему предпочитал думать, что социализм, скорее всего, станет политической системой будущего, но символ веры больше не сжигал его пламенем страсти. Он верил в коммунизм, как большинство верит в Бога, но не был бы очень изумлен или разочарован, если бы выяснилось, что он ошибся, тем более, что это не имело никакого значения для его образа жизни.
Возмужав, он сузил пределы своих амбиций, но воплощал их с большей энергией. Он стал специалистом высшего класса, мастером обманных жестоких игр в столкновении разведок разных стран, к тому же — что в СССР было столь же важно, как и на Западе — он понял, как надо манипулировать бюрократией, чтобы извлекать максимум пользы из своих успехов.
Первое Главное Управление КГБ являлось чем-то вроде головного учреждения, ответственного за сбор и анализ информации. Большинство полевых агентов числились за Вторым Главным Управлением, самым большим отделом в КГБ, который занимался подрывной работой, саботажем, диверсиями, экономическим шпионажем и так далее. Третье Управление, известное под именем СМЕРШ, которое и обеспечило ей мрачную репутацию на Западе, занималось контрразведкой и специальными операциями, и на него работали самые отважные, умные и безжалостные агенты в мире.
Ростов числился среди звезд Третьего.
Он получил звание полковника. Награду ему вручили за освобождение осужденного агента из британской тюрьмы Уормвуд Скрап. С течением времени он обзавелся женой, двумя детьми и любовницей на двадцать лет младше его — белокурая скандинавская богиня из Мурманска и самая восхитительная женщина из всех, кого он когда-либо встречал. В браке его темперамент давно уже стих, но существовало нечто другое: привязанность, партнерство и дружба, надежность и тот факт, что Мария по-прежнему оставалась единственным человеком в мире, которая могла заставить его безудержно, до конвульсий, хохотать. И были ещё дети: Юрий Давидович, студент Московского государственного университета, страстный поклонник битлов и собиратель их пластинок; и Владимир Давидович, молодой гений, которого уже считали потенциальным чемпионом мира по шахматам. Владимир сдавал конкурсные экзамены в престижную физико-математическую школу номер 2, и Ростов не сомневался, что он попадет туда и успешно кончит её, чему порукой были его способности, да и то небольшое влияние, которым он пользовался как полковник КГБ.
Ростов занимал довольно высокое положение в среднем слое советской аристократии, но предполагал, что может подняться ещё выше. Во всяком случае, его жене не приходилось стоять в очередях с сумкой — она покупала в магазинах «Березка» вместе с элитой; у них была большая квартира в Москве и дачка в Прибалтике: но Ростов хотел «Волгу» с водителем и вторую дачу на Черном море, куда он мог бы привозить Ольгу; приглашения на закрытые просмотры упаднических западных фильмов: чтобы у него было право лечиться в Кремлевке, когда начнет сказываться возраст.
Ныне карьера его стояла на перепутье. В том году ему исполнилось пятьдесят лет. Почти половину жизни он провел за письменным столом в Москве, а другую половину — на зарубежной работе с небольшим отрядом своих оперативников. Он был уже старше большинства, агентов, работающих за границей. И ему предстояло выбрать одно из двух направлений. Если он замедлит свое продвижение наверх и позволит забыть о своих прежних победах, его карьера завершится чтением лекций будущим агентам КГБ в специальной школе номер 311 под Новосибирском. Если он будет делать точные ходы в игре разведок, ему светит административная работа высокого уровня, он будет введен в состав одного или двух комитетов, и вот тут-то у него будут и «Волга», и дача на Черном море.
В течение двух или трех последних лет он жаждал сделать решительный рывок, провернуть какое-нибудь громкое дело. И когда к нему пришли новости о Нате Дикштейне, он прикинул, не тут ли кроется его шанс.
Он наблюдал за карьерой Дикштейна с ностальгическим восхищением учителя математики, чей самый блестящий ученик решил пойти в школу искусств. Еще будучи в Оксфорде, он услышал историю об угнанном судне с оружием и по своей инициативе стал вести досье на Дикштейна. Из досье непреложно ясно вытекало, что Дикштейн ныне был одним из самых выдающихся агентов Моссада. Если бы Ростов мог доставить домой его голову на блюдечке, будущее было бы обеспечено.
Но Ростов исключительно тщательно планировал все операции. Он был отнюдь не из тех людей, которые руководствуются лозунгом «слава или смерть»: скорее наоборот. Один из его самых важных талантов заключался в умении исчезнуть со сцены, когда обстоятельства складывались не в его пользу. Соперничество с Дикштейном вряд ли будет легким делом.

Политический комитет по Ближнему Востоку собрался, дабы обсудить ситуацию с арабской атомной бомбой. Комитет состоял из двенадцати членов, двое из которых были в настоящее время за границей, один болен, а один ухитрился попасть в автоаварию как раз в день встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120