Я здесь делаю довольно слабую попытку оправдать себя в двух отношениях: во-первых, признаваясь, что струсил в обстоятельствах, которые не грозили ни малейшей опасностью, если на них спокойно взглянуть; во-вторых, прося прощения за то, что привлек ваше внимание к животному, о котором уже столько раз походя упоминал.
Это кольцо безмолвных, словно присевших на корточки, угрожающе припавших к земле созданий было сборищем громадных крабов.
Очевидно, они обитали среди скользких, скрытых в зелени камней, которые устилали естественный вестибюль пещеры. Крабы бесшумно и осторожно выбрались из укрытий с одной простой целью: поживиться чем можно. «Учуяв» смерть или запах крови, они вылезли и терпеливо ждали возможности навалиться всем скопом на мертвых летучих мышей, а если удастся, то и на живых.
Я включил фонарь, и все окружившие меня твари тут же втянули свои выпученные глаза и замахали мне навстречу громадными клешнями. Некоторые выпустили пузыри, и они шипели и скрипели в напряженной тишине. Маленькие чудовища, конечно, были поменьше футбольных мячей, но у иных панцирь достигал дюймов пяти в поперечнике, а вместе с согнутыми лапами, толстыми клешнями и падавшей от них тенью они казались намного больше на фоне плоского пола. Через несколько секунд они снова выкатили свои глаза и уставились на меня.
Я немного опомнился от шока отвращения, но все же мне было очень не по себе: а ну как они обнаглеют и набросятся на мои ноги? Я понимал, что это маловероятно, однако все же для безопасности решил взобраться на скалу повыше; но, когда я обернулся, оказалось, что и там меня поджидает несколько крабов. Тогда я сам набросился на них, и они с шуршаньем расползлись по трещинам среди камней; но некоторые выскочили на открытое место и двигались по полу короткими внезапными перебежками, все время размахивая выставленными вперед клешнями.
Мне очень хотелось изловить парочку крабов для коллекции, но после того, как я их спугнул, они были начеку, и я решил применить простой прием – преследовать одного из них до победного конца. Применив этот прием, я загнал крупную самку, которая в клочки разодрала мой сачок своими шиповатыми конечностями. Я метался по пещере, гоняясь за остальными, и оказался у входа в небольшую боковую пещерку. Ее потолок был увешан сталактитами, а в полу образовались удивительно интересные маленькие бассейны. Вода заполнила расширяющиеся воронкообразные углубления из того же твердого, просвечивающего материала, из которого состоят сталагмиты, а на дне этих перевернутых воронок лежал ровный слой очень вязкой глины. Некоторые воронки были в фут глубиной и до двух футов в диаметре у самого дна, хотя дырочка в сталагмите у поверхности воды была шириной всего в несколько дюймов. Когда я посветил туда лучом фонаря, там что-то задвигалось; а так как любое живое существо, обитающее в подобных подземных водоемах, безусловно, представляет громадный интерес для науки, я приложил все усилия, чтобы выловить хотя бы несколько экземпляров. Чтобы не терять времени, я проломил стенки бассейнов и выпустил всю воду, которая разлилась лужей у меня под ногами. На спокойной поверхности этой лужи я увидел белые кожистые яйца, плававшие комочками по три и по четыре. В длину они были около сантиметра, и их явно вынесло из какого-то укромного местечка.
Я держал яйца в сложенной ковшиком ладони, как вдруг одна пара подпрыгнула, а потом заметно надулась и опала несколько раз. Поднеся их к самому фонарю, я увидел внутри подвижное маленькое существо. Я проделал в одном яйце дырочку, оттуда показалась миниатюрная головка и немного спустя вылезла крохотная ящерка. Тогда я перестал обращать внимание на лужицы и принялся шарить вокруг. Тут меня ожидало настоящее чудо. В расщелине под нависшим карнизом я увидел неяркий свет, который тут же погас. Я зажег фонарь и увидел маленькую ящерицу. Загородив сачком один выход из расщелины, я попытался выгнать ящерку, но она и не думала вылезать, а вместо этого отвернулась и на несколько секунд включила линии огоньков на боках, как иллюминаторы корабля. Наконец я вытащил ее пинцетом, и, когда поднял ее, она снова ярко засветилась.
Эта ящерица (Proctoporus shrevei) с виду была довольно типичной: небольшие лапки, длинный хвост, острая мордочка. Спинка у нее была темно-коричневая, а брюшко розоватое, как лососина; на горле этот цвет переходил в желтый. Чешуйки на брюшке были крупные, прямоугольные, похожие на броню. По бокам от затылка до хвоста шли ряды больших кольцеобразных черных пятен, и в центре каждого выступало яркое, похожее на бусину, белое пятнышко. Разумеется, тогда в пещере я еще не знал точного названия этой зверюшки, но мог побиться об заклад с кем угодно, что ни одно известное науке животное, находящееся в систематике выше, чем рыба, не могло испускать свет. Такое открытие, признаюсь, поразило, заинтриговало и сильно взволновало меня.
Эту ящерку мы некоторое время держали в неволе, подвергая целой серии немудреных экспериментов: мы нагревали или охлаждали ее, помещали во влажную или сухую среду, громко свистели в свисток у нее над ухом, щекотали ее, ослепляли вспышками яркого света. Цель у нас была одна – заставить ее снова зажечь свои «иллюминаторы», потому что после единственной яркой вспышки в тот вечер, когда я ее принес в лагерь, она наотрез отказалась давать полный свет, хотя пятнышки заметно светились в затемненной коробке, когда самой ящерки видно не было.
Как и прочие животные, внезапно меняющие цвет, ящерка, судя по всему, отвечала свечением на эмоциональные раздражения, а не на чисто физические воздействия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93