«Нападение неизвестных».И к ней снова вернулась совершенно иррациональная надежда — что Игар Иваноу все-таки амурский разведчик и это он из любви к ней организовал нападение на тюрьму.Эта мысль вызвала в девушке странное возбуждение. В этом возрасте гиперсексуальность не дружит с разумом, и еще похотливые прикосновения палача, несмотря на отвращение к нему лично, вызвали в ней нечто вроде сладкой истомы — чувство, идущее от тела и неподвластное рассудку.Оно было почти животным и пришло запоздало — когда схлынули другие, более сильные чувства: страх, отвращение, возмущение и гнев.Нагота, стыд и близость смерти только усилили это ощущение. Наверное, именно в таком состоянии другие смертницы добровольно отдавались палачу.Но палач ушел, и эта непредвиденная отсрочка еще больше распалила воображение Ланы. А мысль об Игаре Иваноу стала логичным венцом этого разгула фантазии.Дрожа от возбуждения и одновременно сгорая от стыда даже в пустой камере, Лана присела в углу, положив одну руку на грудь, а другую на лоно — то ли чтобы прикрыть наготу от взгляда тех, кто войдет сюда, дабы убить ее или спасти, то ли чтобы ласкать себя осторожными прикосновениями — будто невзначай.Но никто не входил, и двери были по-прежнему закрыты. В расстрельной камере стояла мертвая тишина. 7 Когда в славном городе Целинограде скончался отец Майской революции Василий Чайкин, его скорбящие последователи затеялись строить мавзолей и лишь некоторое время спустя сообразили, что толку от этого не будет. На планете тогда попросту не существовало технологии длительного бальзамирования.Ученых, которые не смогли создать эту технологию в недельный срок, расстреляли за саботаж, а разные безумные идеи, вроде хранения тела отца Майской революции в саркофаге-холодильнике с прозрачной крышкой, признали бесперспективными.В результате от мавзолея с публичной демонстрацией мумии народу пришлось отказаться и вместо него построили гробницу.Даже в первом варианте гробница размерами и помпезностью далеко превосходила Мавзолей Ленина в Москве. А после того, как столицу перенесли в Центар и построили там Цитадель, чайкинцы, лопаясь от зависти, не только надстроили гробницу, но и соорудили рядом с нею еще два здания-монстра — Окружком и управление Органов, известное в народе, как Серый Дом.Гробница с трибунами, раскинувшимися, как крылья чайки, смотрела фасадом на юг. Прямо от ее парадного входа уходила к морю длинная прямая стрела проспекта Майской революции.С востока к площади Чайкина примыкал Серый Дом, а с запада — Окружком. Их южные окна выходили на проспект Чайкина, пересекавший весь город с запада на восток.Десантный катер 108-й фаланги легиона маршала Тауберта завис в метре над мостовой на пересечении двух проспектов, позади памятника Бранивою, который назывался еще «памятником очередному вождю», поскольку персона на постаменте менялась уже семь раз. Но неизменно очередной вождь был обращен лицом к гробнице, перед которой на площади возвышался каменный Василий Чайкин с неизменной трубкой в руке.Казалось, Бранивой и Чайкин играют друг с другом в гляделки.Прячась за широкой спиной Бранивоя, катер выпустил из своего чрева человек двадцать, а потом заложил элегантный вираж и через считанные мгновения оказался прямо перед входом в гробницу. Офицеры почетного караула смотрели на него с открытыми ртами, хотя это и не предусматривалось уставной парадной стойкой.Из катера посыпались спецназовцы, и часовые так и не успели закрыть рты.Автоматы с глушителями стреляли почти беззвучно, но дверь в гробницу пришлось высаживать. Два подствольных гранатомета выстрелили залпом и тут же двое рейнджеров вкатились внутрь, стреляя по-македонски с двух рук — в одной пистолет, в другой автомат.Гробницу Василия Чайкина охранял офицерский караул и спецохрана из Органов. Первый был для красоты, вторая — для действий в чрезвычайных ситуациях. Поэтому офицерский караул перебили без труда, а спецохрана, прежде чем героически погибнуть, успела дать сигнал тревоги.Тревога в гробнице входила в расчеты коммандос. Тревожный сигнал отсюда шел прямо в Серый Дом, и группа, которая вышла у памятника, ожидала, когда из этого дома побежит к гробнице подмога.Она не только побежала, но и поехала. Из подземного гаража в корме Серого Дома выкатывались все свободные машины. Тревога в гробнице — дело серьезное.Тех кто бежал пешком, частью посекли по дороге, частью достойно встретили внутри. По машинам открыли огонь из гранатометов.В дежурной части Серого Дома не успели опомниться, как на пульте зазвенел новый тревожный сигнал. Нападение на Окружком.У дежурного по управлению голова шла кругом, и он не сразу позвонил наверх начальнику управления, который эту ночь проводил на рабочем месте, но как раз сейчас прикорнул у себя в комнате отдыха. Дежурному было как-то не до того — после сигнала о нападении на гробницу он и так говорил по трем телефонам сразу. А теперь все и вовсе запуталось.По одному телефону докладывали о перестрелке на площади, по другому панический голос кричал, что всех убили, но кого «всех» — дежурный так и не понял, потому что надо было спасать окружком. А спасать его было некому, так как все силы быстрого реагирования дежурный уже бросил на гробницу.В эту ночь в здании дежурила сокращенная смена. Начальник с вечера потребовал высвободить людей для массовых ночных арестов. Сверх обычных плановых мероприятий по задержанию участников «заговора родных и близких» на эту ночь по приказу из Центара был запланирован арест всех офицеров и солдат, проходящих по оперативным разработкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121