И не только из седла. Ты падал со значительно большей высоты и ничего себе не ломал, а тут… Помнится мне, как ты надрался и рухнул с крыши трактира, причем в полете ты заснул и шлепнулся плашмя. Так даже тогда ты ничего себе не сломал. Даже нос!
Андрей слушал ее болтовню и мрачнел с каждым словом Чайки. Воспоминания нашли в себе силы вернуться, и теперь Андрей отчетливо видел багровые отблески пламени в черных, словно провалы в Ничто, зрачках и на серо-стальной радужке. И снова вспомнились эти странные слова: «Есть только Сумерки».
И кровь вновь капала на портрет удивительно знакомого человека, так похожего на… На кого?
И серо-стальной взгляд, хотя он должен быть… Каким?
И жестокая, уродующая тонкие губы, ухмылка. Презрительно трепещущие тонкие ноздри…
И багровые пятна крови на портрете. И кровь взметнулась ревущим пламенем темницы у Корней Земли; и закричал кто-то — мучительно, обреченно; и огонь стер такие знакомые лица; и рука с полированными ногтями написала что-то кровью…
Кровью Элайна.
И вновь бежал на сотника Серого Отряда седой человек с занесенным клинком и кричал что-то.
«Берегись!» — разобрал по его губам Андрей.
И капала кровь, заливая портрет такого знакомого и…
И рука с полированными ногтями написала кровью: Лишенный Памяти.
Кровью Элайна.
Остались только Сумерки…
Сумерки окрасили комнату в трактире «Семеро Козлят» в неестественные, серебристо-синие, словно бархатные, цвета. Андрей открыл глаза и уставился в потолок, казавшийся ему сводом зала замка.
Андрей не знал, что значили все эти видения, все эти иллюзии. Но они были посланы ему не просто так, а с какой-то целью.
Зачем?
Кажется, этот вопрос он задал вслух, потому что тут же в поле зрения Андрея оказалась Чайка и заботливо пощупала лоб сотника, посчитала ему пульс, легко дотронулась до его губ, проверяя насколько они сухие.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Чайка, скривив губы в улыбке. Андрей уже давно научился понимать эту улыбку и улыбнулся в ответ.
— Нормально. Что опять случилось?
— Когда мы почти добрались до трактира, ты вдруг обмяк и повис у меня на плече. Ты снова потерял сознание. Тогда я потратилась немного и дотащила тебя сюда через портал. Потом я уложила тебя в постель и послала сообщение Нимфе. Пока она добиралась, ты стал метаться в горячке и постоянно повторять: «Сумерки! Сумерки!» А потом пришла Нимфа, и лекарь сказал, что кто-то на тебя давит, чтобы сломать какую-то блокаду чего-то. Ни я, ни Нимфа ничего не поняли, а Колдун, влив в тебя пять ложек эликсира, отчалил…
— Та-а-а-ак… — протянул Андрей. — Час от часу не легче!
— Не бойся, больше с тобой ничего подобного не случится, — поспешила успокоить его Чайка. И вдруг вздрогнула.
«Есть только Сумерки…»
Она не только услышала это, но и вместе с Андреем увидела серо-стальные глаза и отблеск пламени на них.
— Что это? — обескураженно спросила Чайка.
Лишенные Памяти…
— Что это?! — почти закричала Чайка, с ужасом уставившись на Андрея.
— Я не знаю, — устало проговорил Андрей, закрывая глаза. — Это я слышал и видел в бреду.
Серо-стальной взгляд — светящийся и мягкий, жестокий и презрительный, равнодушный и злой, затуманенный болью и остановленный смертью. Взгляд, пронизывающий время. Взгляд от Корней Земли…
— Андрей, это кто-то из них! — Чайка задрожала всем телом, хотя раньше излишняя впечатлительность не была среди ее недостатков. — Они хотят уничтожить нас, пока мы не причинили им вред!
— Не думаю, — Андрей вздохнул.
И кровь капала на портрет. На такой знакомый портрет. И заливала глаза такого знакомого человека. Человека, чье имя было…
Человека, который был лишен имени.
И кровь заливала его… ее лицо, расплываясь росчерками багрового пламени.
Кровь Элайна.
* * *
— Слепой Эл, ну зачем ты с ним так? — Гюрза дернула уголком губ, — Он мне все-таки не чужой человек…
— Забудь о нем, — жестко отозвался Слепой Эл. — Забудь. Думай о ком угодно из Лишенных Памяти, но только не о нем. Он — умрет.
— Нет, — в голосе Гюрзы зазвенел металл. — Он не умрет. Он будет жить. Лучше умру я.
— Думай, что говоришь! — немедленно взвился Слепой Эл. — Меня всегда поражало то, как ты относишься к этому мальчишке. Кто он тебе?! У вас нет родственников и друзей! Однако вы носитесь с этими Лишенными Памяти, словно дурак с писаной торбой!
— Они нам дороги. Они — единственное, что осталось в нас человеческого, — Гюрза покачала головой. — Нет, никогда, я не позволю умереть кому бы то ни было из них и уж тем более в моем присутствии.
— Этот вертопрах никто тебе, ясно? — Слепой Эл не на шутку разозлился. — Он тебе никто!
— Оставим обсуждение моего и твоего брата, — миролюбивым тоном предложила Гюрза.
— Он не брат ни тебе, ни мне, он вас всех предат! — не унимался Слепой Эл.
— Он мой родной, единоутробный брат, — наклонившись к самому лицу Слепого Эла, прошипела Гюрза. — И я никому не позволю говорить о нем подобные слова в подобном тоне. Ясно? Даже тебе.
— Ясно… — Слепой Эл попытался осторожно отодвинуться в сторону, словно Гюрза и в самом деле могла его ужалить. — Ты не горячись. Просто я решил кое-что тебе напомнить…
— Считай, что напомнил.
Гюрза резко отвернулась и вышла из библиотеки, где беседовала со Слепым Элом. Лишенная Имени уверенными шагами направлялась в оружейную палату, где в это время отирались Тигр и Ястреб. Пришла пора возвращаться в Литгрэнд, а еще так много не было сделано, еще так много предстояло сделать…
— Я тебе говорю, что не доведет нас это до добра! — услышала Гюрза на подходе к оружейной палате голос Тигра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119