Так надо было поступить, чтобы суметь исцелить рану. И тут же Локи задохнулся от впившейся в него боли. Справиться с собой и не завопить было трудно, но необходимо.
Трехгранный наконечник с маленькими крючочками вызвал злобную гримасу бога, но тут же он попытался придумать, как извлечь стрелу, не разворотив уцелевшие органы. Со стрелой в бедре Одди можно было повременить, а что делать с этой — надо было решать немедленно. Локи чувствовал, как уходит из парня жизнь. Ощущение было такое, словно золотящаяся на солнце вода протекала сквозь скрещенные пальцы, сбегала по запястьям и капала в песок. И с каждым мгновением этой жизни оставалось все меньше и меньше. Хорошо было одно — сейчас Одди боли не чувствовал. Ее целиком и полностью забрал Локи. Он уже давно привык терпеть любую боль, а Одди был человеком — хрупким и недолговечным созданием. И обрывать его нить Локи не мог позволить.
— Лежи, — негромко простонал Одди, переворачиваясь на спину. Это простое движение, когда шевельнулась стрела, отозвалось дикой болью в теле Локи, но бог просто сцепил зубы и молчал, боясь открывать глаза, чтобы они его не выдали. — Я понимаю в Целительстве очень хорошо, — говорил тем временем Одди, постоянно облизывая губы, — и я вижу, что ты делаешь. Не надо… Зачем?..
— Заткнись! — прорычал Локи, вливая в Одди новые силы и стараясь удержать золотистые капли в ладонях. — Замолчи и дай мне делать свое дело!
Одди действительно замолчал, но последняя капля упала в песок. Локи открыл глаза и взвыл, как обезумевший волк. Изо рта Одди хлынула кровь, и тело забилось в предсмертных судорогах. Локи стискивал голову парня в ладонях, стараясь почувствовать хотя бы одну капельку жизни, хотя бы одну неразорванную ниточку, но не видел ничего, кроме пустоты и холода смерти.
Через несколько минут Одди затих. Боль исчезла. Локи не сразу понял, что забыл отпустить себя, дабы не чувствовать боли умирающего. И в ту же секунду то, что он не пускал к своему разуму — чувства убитых им немногим ранее, — прорвалось и смыло все, затопило половодьем боли и ужаса, ярости и страха. Локи скорчился на дороге рядом с трупом Одди и зарыдал, не зная, как удержаться на зыбкой грани сознания.
— Алура, — простонал он сквозь стиснутые зубы, — какого черта ты так запутала следы?..
А потом пришла Тьма.
Локи очнулся, когда уже стемнело. Он со стоном расслабил все еще напряженные мышцы и растянулся на спине. Расцепить сжатые зубы оказалось сложнее, но и это он сделал. Ножны правого меча оказались под поясницей и теперь больно вдавливались в кожу. Но Локи не спешил их поправлять. Это была его собственная боль, не чужая, пришедшая извне, от тех, кого он убил.
Локи открыл глаза и уставился в звездное небо. Краем глаза поймал движение, но тут же понял, что это переступившим с ноги на ногу Ворон. Странно, но никто, похоже, по этой дороге не проехал за те несколько часов, что прошли до темноты.
Локи смотрел в звездное небо и старался ни о чем не думать. Просто каждая мысль вела прямиком к смерти Одди и тому, что он не остановил вытекающие из пальцев золотистые капли жизни парня. И друга. У богов так редко бывают друзья, что потеря каждого была просто невероятно страшна. Смириться с такой потерей было сложнее всего в жизни бога. Локи уже давно это понял, а сейчас ощутил вновь.
«А ведь мог бы помочь, — с горечью подумал Локи, чувствуя неприятное жжение в глазах. — Отказался бы от плоти, обрел божественное могущество… Только успел бы?»
Локи приподнялся на локте и взглянул в сторону трупа Одди. Парень все так же лежал на спине, из его живота торчала стрела. Локи зарычал и встряхнул головой. Так трудно было забыть про текущие сквозь пальцы золотистые, как будто наполненные солнцем, капельки жизни друга. Они словно бы до сих пор жгли его руки.
— Ладно, малой, — проговорил кто-то резким и хриплым голосом, и Локи вскинул взгляд на человека, стоявшего около Ворона, — поплакал и будет. Пора бы и земными делами заняться.
— Тор? — Локи на мгновение даже забыл о смерти Одди и своих невзгодах — настолько оказался изумлен. Тор — невысокий жилистый мужчина, на вид лет пятидесяти с небольшим, с седой бородой до середины груди., пышными усами, синими глазами и словно вырубленными в камне чертами бесхитростного лица. Таким его помнил Локи и таким он явился сюда, на пустынную дорогу в Близком Приграничье. Даже его боевой молот Мьелльнир спокойно висел на поясе. Локи поверить не мог, что воинственный бог явился во плоти, и оказался прав. Тора окружило сияние, и он выпрямился.
— Дело вот в чем, — проговорил бог степенно, строго глядя на Локи, — ты, малой, Ния ищешь, а у него неожиданный союзник появился. Гхатоткача. Ракшас Гхатоткача. Помнишь его? — Локи кивнул. — Сам знаешь, какой он мастер иллюзии наводить. Ну и все такое прочее. — Тор кашлянул в кулак. — Так что поберегись. Ты и Алура твоя. И Стефку домой верните целой и невредимой. — Тор помолчал, глядя на Локи и кривя губы в ухмылке. — Не знал бы я тебя столько лет, давно бы Мьелльниром приласкал, — вдруг сообщил он. — В Небесном Доме вас с Алурой днем с огнем не сыщешь! А ведь боги еще!
— Тор, Гхатоткача из-за Индры с Нием связался? — Локи сам поразился тому, как неприятно прозвучал его голос — словно песок на несмазанной тележной оси скрипел.
— А кто их, ракшасов, разберет. Может, и из-за Индры, хотя я сомневаюсь зело, — Тор пожал плечами и поднял сжатую в кулак ладонь на уровень уха. — Бывай, малой. И возвращайся скорее. Мне в кости не с кем играть стало, как ты ушел. И пусть удача тебя не покинет.
И Тор исчез. Локи с трудом поднялся и некоторое время стоял, покачиваясь и мечтая лишь о том, чтобы побыстрее перестала плясать перед глазами дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119