Ручей, бегущий по круглым камням, имел всего несколько дюймов в глубину, но течение было сильным и потихоньку сносило Нездешнего вниз по наклонному дну. Он перевернулся, ополоснул лицо и бороду, вылез и сел на траву, чтобы утренний ветерок просушил кожу.— Ты похож на дохлую рыбу трехдневной давности, — сказала Даниаль.— А вот от тебя пахнет, как от нее, — не остался в долгу он. — Ступай помойся.Она, пристально посмотрев на него, пожала плечами и сняла свое зеленое шерстяное платье. Он откинулся назад, разглядывая ее. Тонкая талия, гладкие бедра, а кожа...Он отвернулся посмотреть на рыжую белку, скачущую по веткам, встал и потянулся. В густой поросли у ручья он нашел кустик лимонной мяты, набрал пригоршню похожих на щиты листьев и подал их Даниаль.— Вот — разомни их в руке и натрись ими.— Спасибо.Нездешний вспомнил о своей наготе и оделся. Жаль, что нет сменной рубашки, — ее носит священник, а эта уже несвежая.Он вернулся в пещеру, где облачился в свой черный кожаный колет и кольчугу. Потом извлек из сапог два запасных ножа, наточил их на бруске и вложил в ножны, укрытые в голенищах.Дардалион наблюдал за ним, отмечая, с какой заботой Нездешний относится к своему оружию.— Не дашь ли мне один из своих ножей? — спросил священник.— Конечно, дам. Тебе какой — тяжелый или легкий?— Тяжелый.Нездешний взял свой пояс и отстегнул от него ножны с рукояткой из черного дерева.— Вот этот подойдет. Лезвие обоюдоострое и так отточено, что им можно бриться.Дардалион продел сквозь ножны свой узкий поясок и сдвинул их к правому бедру.— Ты что, левша? — спросил Нездешний.— Нет.— Тогда вешай нож слева, чтобы в случае чего достать его правой рукой.— Спасибо.Нездешний застегнул собственный пояс и потер подбородок.— Не нравишься ты мне, священник.— Почему?— Еще вчера ты обошел бы жука, чтобы не наступить на него. А сегодня готов убить человека. Неужто твоя вера столь слаба?— Моя вера осталась при мне. Нездешний. Но теперь я вижу все чуть более ясно. Твоя кровь помогла мне.— Не знаю, помощь это или кража. Мне сдается, я лишил тебя чего-то очень дорогого.— Если и так, будь уверен — я об этом не жалею.— Время покажет, священник.— Зови меня по имени — Дардалион.— А что, “священник” тебе уже не подходит?— Нет, не подходит. Понравилось бы тебе, если бы я стал называть тебя убийцей?— Зови как хочешь. Моего отношения к самому себе это не изменит.— Я тебя обидел?— Нет.— Ты так и не спросил о том, как прошел мой поединок.— Нет, не спросил.— Тебе это безразлично?— Нет, Дардалион. Не знаю почему, но мне это не безразлично. Все гораздо проще. Смерть — мое ремесло, приятель. Ты здесь — стало быть, ты убил его, и он меня больше не занимает. Худо то, что ты отрубил ему руки и ноги, — но я забуду это со временем, как забуду и тебя, когда благополучно доставлю вас к Эгелю.— Я надеялся, что мы станем друзьями.— У меня нет друзей, и я в них не нуждаюсь.— И так было всегда?— Всегда — долгий срок. Я имел друзей до того, как стал Нездешним. Но то было в другой вселенной, священник.— Расскажи мне о себе.— С какой стати? Буди детей — впереди у нас длинный день.Нездешний оседлал лошадей и проехал на своем мерине к тому месту, где подвесил оленя. Срезав с туши несколько полос, он убрал их в полотняный мешок на ужин, а остальное оставил на траве для волков. — Скажи, олешка, у тебя были друзья? — спросил он, глядя в пустые серые глаза.На пути к пещере ему вспомнились дни его службы в Дрос-Пурдоле. Он считался подающим надежды молодым офицером — любопытно почему: он всегда недолюбливал начальство, хотя дисциплину, правда, соблюдал.Тогда они с Гелланом были ближе, чем братья. Это проявлялось во всем — несли они караул или ходили к девкам. Геллан был славным, веселым товарищем, Они становились соперниками только на турнире Серебряного Меча. Геллан всегда побеждал — этот парень обладал нечеловеческим проворством. Потом Нездешний встретил в Медрас-Форде, городке к югу от Скельнского перевала, купеческую дочь Тану — и они с Гелланом расстались. Нездешний влюбился, не успев опомниться, вышел в отставку, поселился в деревне и занялся хозяйством.Геллан был безутешен. “Ничего, — сказал он при расставании, — я тоже скоро последую за тобой. Что за жизнь мне теперь будет в армии? Сплошная тоска”.Хотел бы Нездешний знать, исполнил ли Геллан свое намерение. Стал ли земледельцем или купцом, или же погиб в одном из многочисленных сражений, проигранных дренаями?Если он и пал, то не иначе как нагромоздив вокруг себя кучу вражеских тел, — его клинок язвил быстрее, чем змеиное жало.— Напрасно я ушел тогда, Геллан, — сказал Нездешний. — Ох напрасно.
Геллан устал, и ему было жарко. Пот стекал по затылку под кольчужный наплечник, и спина чесалась невыносимо. Он снял свой черный шлем и расчесал пальцами волосы. Ветра не было, и он тихо выругался.Сорок миль от Скултика и сравнительной безопасности Эгелева лагеря — а кони уже утомились, и люди пали духом. Геллан поднял правую руку со сжатым кулаком — сигнал взять лошадей под уздцы. Все пятьдесят всадников молча спешились.Сарвай поравнялся с Гелланом, и они вместе сошли с коней. Геллан нацепил шлем на луку седла, достал из-за пояса полотняный платок и утер лицо.— Вряд ли нам удастся найти уцелевшую деревню, — сказал он.Сарвай молча кивнул. Он служил под началом у Геллана уже полгода и знал, когда следует отвечать, а когда нет.С полчаса они шагали рядом, потом Геллан дал сигнал сделать привал, и люди уселись на землю рядом со своими лошадьми.— Настроение у них неважное, — сказал командир.Сарвай кивнул.Геллан расстегнул свой красный плащ, набросил его на седло, уперся ладонями в спину и со стоном распрямил поясницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13