А значит, будет уважать государство. Любит государство, чтобы его уважали, есть у него такая слабость…
– Это что, школа? – спросила Даша.
– Ага, – ответил Чердандев. – Мы там прошлись, когда подъехал второй экипаж. Ничегошеньки.
– Однако пора бы и занятиям начаться. А там – ни огонька.
– Учителя бастуют.
– А-а, – равнодушно кивнула Даша. – Слушайте, кто знает, а судмедэкспертиза снова не бастует? Будет номер…
– Вроде не собирались, – сказал Воловиков. – Значит, школу обшарили хорошо?
– Хорошо, товарищ подполковник. Сторож пьян был умеренно, так что открыл и провел. Да и зачем ему прятаться в школе? Преспокойно ушел. Или уехал.
– Логично. – Воловиков оглянулся на черное, без единого огонька здание школы. – Вот лет пять назад никого бы не удивило, что возле школы оказалась пионерка, а? Который подъезд?
– Сюда.
– Старушка с бессонницей?
– Да нет, дама с собачкой. Серьезная дама…
Когда Черданцев позвонил, раза два гавкнула собака и дверь распахнулась почти сразу же.
Их впустили, не задавая вопросов. И тут же вошедшие неловко затоптались – очень уж роскошный ковер красовался в комнате, чтобы шлепать по нему в обуви, а разуваться что-то не тянуло. Не место происшествия как-никак, нужно деликатно…
Впрочем, люди были опытные, а потому быстро опомнились и остались в прихожей, благо была обширная.
Из комнаты выглядывал большой чау-чау, настороженно принюхивался, но в прихожую не выходил. Дверь во вторую комнату прикрыта.
Хозяйка и в самом деле выглядела весьма авантажно – в строгом, темно-сером деловом костюме с белой блузкой, лет пятидесяти пяти, обесцвеченные волосы уложены в дорогую прическу, а весь облик скорее ассоциируется с директрисой школы или секретарем горкома по идеологии – в ту пору, когда еще остались горкомы. Впрочем, нельзя сказать, что от нее веяло недоброжелательством. Но вот денежками и положением в обществе определенно попахивало.
– Останемся здесь? – спросил Воловиков.
– Пожалуй, – с царственной непринужденностью кивнула хозяйка. – Простите, а девушка…
– Капитан Шевчук, уголовный розыск.
– Ах, вот как? – Дама приподняла бровь, похоже, одобрительно. – Прекрасно, я, знаете ли, сторонница эмансипации в самом широком плане… Мне, как я понимаю, придется что-то подписывать? Но пора и на службу…
– Ничего, это все потом можно у нас, в удобное для вас время, – сказал Воловиков бесстрастно-вежливо. – А где, простите…
– Банк «Шантарский кредит». Заместитель управляющего. Казмина Екатерина Георгиевна, я уже представлялась этому господину… – она барственным движением подбородка указала в сторону Черданцева. – Ну, если вы так любезны, что не задержите меня надолго… Я повторю кратко, вы ведь этого ждете?
Воловиков молча кивнул – пожалуй, это можно было назвать и светским наклонением головы.
– Господи, как теперь ходить в гараж, просто страшно… Кстати, туда уже можно?
– У вас там гараж? – подключилась Даша.
– Да. Еще дальше, чем там, где бедную девочку… В самой глубине… Меня пропустят?
– Я скажу, чтобы пропустили, – глядя в пол, бросил Воловиков. – Там еще работают.
– Благодарю, а то общественный транспорт, знаете ли… С чего мне начать?
Даша, полуотвернувшись, подмигнула здоровенному рыжему чау. Он брезгливо отвернулся и ушел в глубь комнаты.
– С самого начала, – сказала Даша. – Гуляли с собакой?
– Спускалась с собакой, – она непроизвольно оглянулась на любимца, исчезнувшего с глаз, – и услышала внизу голоса…
– Что? – жадно переспросила Даша. – Значит, еще в подъезде…
– Позвольте, я расскажу по порядку, – вежливо-непреклонно оборвала дама. – Банковское дело, знаете ли, милая, приучает к систематичности… Мы спускались вниз, я имею в виду, я и Герти, в подъезде было тихо, и мужской голос слышался вполне отчетливо. Я бы сказала, довольно возбужденный голос.
И отнюдь не тихий. Впрочем, оттого, должно быть, что он волновался, говорил довольно неразборчиво. Он очень волновался, я уверена. А говорил… Про Сатану, про измену, про кровь. Пожалуй, эти ключевые моменты я бы выделила…
Она сделала короткую паузу, и Даша ринулась в брешь:
– Ключевые моменты – это как? Вы домысливали?
– Милая, в такой ситуации вряд ли стоит «домысливать», – сказала банкирша. – Речь шла о Сатане, о измене и крови – эти моменты определенно главенствовали. А интерпретировать, толковать и домысливать, простите, не собираюсь. Конечно, здесь возможны разные интерпретации. Допустим, измена Сатане карается кровью. Или – Сатана требует измены. И так далее. Я третий раз повторяю: если мне позволено будет выделить ключевые моменты, буду настаивать, что таковыми следует считать «Сатану», «измену», «кровь», – она говорила весьма бесстрастно, словно и в самом деле привычно сводила дебет с кредитом. – Когда мы оказались меж вторым и первым этажами, он, должно быть, нас услышал и замолчал. Пока мы проходили мимо, они молчали. Конечно, если бы девочка стала звать на помощь, я непременно вмешалась бы: терпеть не могу в нашем подъезде всякого…
«Пожалуй, и вмешалась бы», – подумала Даша. По физиономии видно – из тех, кто непременно вмешается ради удовольствия прочесть длиннейшую нотацию. Если, конечно, противник не особо грозен.
Должно быть, дама истолковала ее быстрый взгляд совершенно превратно, потому что поджала губы:
– Заверяю вас, я бы вмешалась. Герти, знаете ли, может вцепиться как следует, а у меня есть привычка носить с собой газовый пистолет – сейчас зима, гулять приходится в темноте…
– Какой? – спросила Даша.
– Пистолет? «Бригадир», – она глянула чуть свысока. – Желаете посмотреть разрешение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16