Родом Надя была из какого-то райцентра под Байкальском, и если б кто сообщил восемь лет назад дочери тамошней сельской учительницы, что жизнью ей предписано навсегда осесть в Парме, она рассмеялась бы тому сказочнику в лицо. И тем не менее… Насколько знал Карташ, подружка из Байкальска, нынче уже позабытая, как-то уговорила Надю поехать вместе с ней на свиданку в здешнюю зону – то ли жених подружкин здесь чалился, то ли просто приятель, не суть. Типа, одной страшно, а вместе будет веселей. Поехали, на свою голову. Свиданку вроде бы так и не дали, зато Надька, школу едва закончившая, повстречала в Парме Егора Дорофеева – и всё. Любовь с первого взгляда и до самого гроба. На фиг институты, мама-училка и выгодные партии в городе. Целый год никто в Парме не верил, что это у них надолго, хотя необсуждаемый, казалось бы, вопрос о том, что заезжая молодка из «ентелигентов» не пара потомственному охотнику, обсуждался до хрипоты во всех избах. Не верил никто и на второй год. И даже на третий. А влюблённым на всех было начхать с высоты птичьего полёта. Вот ведь как бывает. Алексей вздохнул. Чудны дела твои, господи…
Надя расставила рюмки на столе, села рядом, разлила водку. Выпили не чокаясь. Помолчали.
– Кто его, ты не знаешь? – наконец спросила она.
Собственно, за ответом именно этот вопрос Алексей и пришёл в сей дом мертвеца – как бы грубо это ни звучало, но ради выражения соболезнований, пусть и трижды искренних, он бы не стал подменяться на службе и сюда бы не попёрся через всю Парму: успеется ещё. Да и не любил он, признаться, подобных скорбных ритуалов. Тем более, как ни крути, а к смерти Дорофеева он причастен…
Он покачал головой и взял её руку в свою, сжал дружески.
– Понятия не имею, Надюшка. А может, он сам тебе что говорил? Может, приходил кто незнакомый? Извини, если не вовремя я с такими расспросами…
– Да чего уж теперь-то. – Она задумалась. – Люди всё время какие-то захаживали, шептались о чём-то с ним во дворе, всех и не упомню. Были и незнакомые – из Шантарска, вроде… Да я Егора в последнее время и не видела толком – то он в лесу, то в Шантарск по каким-то делам…
В Шантарск? И что ему там понадобилось, интересно знать?.. Но на всякий случай Алексей сделал мысленную зарубку.
– А тебе он ничего об этих делах не, рассказывал?
– Нет, конечно. Он же скрытный… был.
– Ну, может, там, оставлял что-нибудь, просил спрятать – ну, на случай, если с ним случится чего?
Надя выдернула руку, вскинула голову, цепко глянула ему в лицо.
– Ты что-то знаешь?
– В смысле?.. – несколько опешил Алексей.
– Не дури, Карташ, – вот тут-то в голосе её появились истеричные нотки. – Все говорят, что по пьяной лавке его зарезали. Так что прятать-то? Значит, не по пьяни. Выкладывай.
– Да я правда ничего не знаю, Надюх, – успокаивающе сказал Алексей. И по большому счёту не соврал. – Просто хочу как-то помочь. Менты ж всё равно ни фига не найдут…
– Это точно, – вздохнула она, и глаза её вновь стали тусклыми. – Спасибо, Карташ.
Н-да, приход сюда был жестом отчаянья, теперь это стало яснее ясного. Разумеется, ничего она не знала, конечно же, Егорка и не думал даже, что его походы в район Шаманкиной мари могут нести в себе какую-либо угрозу – по крайней мере, не большую, нежели походы в любом другом таёжном направлении.
По логике развития событий, теперь он должен быть выдать очередную, не менее тошнотворную баналыдину типа: «Если надо помочь с похоронами – деньгами там, транспортом, ещё чем, – ты только скажи», – потом сообщить:
«Мужайся, все там будем», – и ещё что-нибудь в этом стиле. Потом поцеловать в щёчку и по-тихому свалить… По сути, он так и собирался сделать. Но тут она сказала:
– Как же я теперь без него буду, а, Лёшенька? На кого же теперь… – и глаза её наполнились слезами, не истеричными, нет, – беспомощными какими-то, что ли, беззащитными. И, кажется, впервые за всё время их знакомства она назвала его не по фамилии…
Что он делает и, главное, зачем он это делает, Алексей и сам не понимал – словно смотрел на себя со стороны. Но, заметим в скобках, ежели смотреть непредвзято, то он особо и не делал ничего – всё за него делали. Нет, была в этой женщине («Вдове, чёрт подери!!!» – вопили остатки разума, но всё тише и тише), была ней некая сила – сила притяжения, которую она и сама, быть может, не осознавала, но инстинктивно до сегодняшней поры прятала, и которая теперь вырвалась на свободу…
Хотя, быть может, это Алексей уже потом находил для себя оправдания – как и все мужики, что жили до него и будут жить после.
Хотя, быть может, для такой женщины это был единственный способ удержаться на краю, выдержать и пережить ужас потери…
В общем, сие неизвестно.
Она вдруг всхлипнула, содрогнулась, будто от удара током, схватила его за рубашку и рывком опрокинула на себя, обхватила за шею чуть ли не в удушающем приёме… Бутылка покатилась со стола к чёртовой матери, прерывистое дыхание обожгло кожу, затрещала материя – то ли её платье, то ли скатерть, они упали на ковёр, опрокидывая стулья, и нельзя сказать, чтобы Алексей отключился, но…
Но всё дальнейшее он воспринимал уже как бы со стороны, потому как никакого чувства в происходящем не было, а был исключительно голый сеанс практической психотерапии. А проще говоря, ну вот необходимо было женщине сбросить напряжение, которым она сдерживала рвущуюся наружу панику перед безысходностью, нужно было хоть ненадолго вновь ощутить рядом присутствие мужчины и опоры, требовалось…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13