– Кидай ее сюда! – крикнул Гевин.
Мелвин застыл на месте, сделал глубокий вдох и сказал:
– Нет.
– Нет? Что значит – нет? Брось мне сумку сей же момент, ты, сволочь! – заорал Гевин, перепугав всех до смерти.
То есть всех, кроме Мелвина.
– Нет, – повторил тот, дрожа как осиновый лист и прижимая сумку к груди.
Такое за время моей долгой и неординарной карьеры случалось несколько раз, но я все равно не перестаю изумляться. Зачем люди так делают? Зачем рисковать своей жизнью, выступая против вооруженной и бешеной от злости банды, чтобы спасти деньги, которые тебе не принадлежат? Не понимаю, ей-богу! Мало того что деньги не твои – они принадлежат твоему боссу (то есть козлу паршивому). Боссу, который платит тебе сто пятьдесят фунтов в неделю и, не задумываясь, уволит, стоит кому-нибудь изобрести машину, способную тебя заменить. Деньги, ради которых Мелвин рисковал жизнью, – мелочь по сравнению с доходами компании за день. Мало того, они, конечно же, застрахованы, и фирме возместили бы все до последней полушки.
Что он надеялся за это получить, жалкий клерк? Хлопок по спине и сердечное рукопожатие? Или выстрел в упор из пистолета? Впрочем, как я уже говорил, Мелвин был не единственным потенциальным героем в моей жизни, зато он оказался первым, а потому я вспоминаю о нем с особой теплотой. Я бы на его месте отдал сумку глазом не моргнув. Если подумать, я бы исподтишка прикарманил пару сотен, пока остальные по очереди набивали сумку бабками, а потом молил Бога, чтобы мою фирму грабили каждую неделю.
Хотя я вообще не оказался бы на его месте. Я давным-давно загнал бы своих коллег под дулом пистолета в сейф и удрал с его содержимым в Акапулько. Кстати, в отличие от Флориды Фила, охранника банка "Секьюрикор", который так и сделал несколько лет назад, я не оставил бы своим бывшим коллегам их зарплату. Скорее всего, пока они сидели бы в сейфе, судорожно глотая воздух, я забрал бы у них бумажники и портмоне.
– Дай мне эту чертову сумку! – снова заорал Гевин, прицелившись в голову Мелвина. – ЖИВО!
– Нет, – умудрился выдавить Мелвин со слезами на глазах.
– Дай ему сумку! – крикнул Винс.
– Дай ему сумку! – подхватил я.
– Отдай ему эту паршивую сумку, – велел Мелвину управляющий.
– Нет, – ответил он каждому из нас по очереди. – А теперь убирайтесь отсюда.
– Тридцать секунд! – гаркнул Винс.
Гевин быстро глянул на меня. Я посмотрел на него и спросил: – Что?
– Прыгай туда и забери у него сраную сумку!
– Что? Туда? Я?
– Живо! – рявкнул он.
Что мне оставалось делать? Это был мой второй шанс. И последний. В прошлый раз я так капитально прокололся, что теперь нужно было стать Джеймсом Бондом, чтобы меня восприняли всерьез. За долю секунды я понял, что выбора нет. Я должен забрать деньги.
И пусть кто-нибудь попробует встать у меня на пути!
Когда я запрыгнул на стойку и перебросил одну ногу через экран, Винс возвестил, что осталось двадцать секунд. Я взлетел наверх и посмотрел на Мелвина, тупо глазевшего на меня. Самое интересное (поэтому я никак не могу его забыть), что у него не шевельнулся ни единый мускул. Он просто стоял и пялился на Гевина и на меня, как упрямый первоклашка, восставший против школьного громилы.
Я приземлился по ту сторону экрана и прицелился в Мелвина.
– Брось сумку!
– Нет, – сказал Мелвин, и тут я заметил, как он покосился на хорошенькую молодую кассиршу, сплошь сиськи и макияж.
До меня вдруг дошло, почему он так себя ведет. Мелвин не собирался производить впечатление на босса или противостоять преступлению – он пытался привлечь, внимание девчонок. Судя по виду, ему это давалось нелегко, поскольку был он рыжий, в конопушках, почти безбровый, с мятым воротничком. Увы, но, послав подальше вооруженных людей и хлюпая носом, будто восьмилетний пацан, он ни на кого не произвел особого впечатления, тем более на сисястую, не сводившую с меня завороженных глаз.
Видите ли, что касается женщин, негодяи вроде меня, Гевина или Винса привлекают их куда больше, чем все Мелвины в мире. При одном только виде байкера в кожанке на "харлее" бабы млеют и истекают соком. Я не собираюсь читать вам лекцию об особях женского пола и их предпочтениях. Сужу лишь по собственному опыту – и, по-моему, что бы женщины ни говорили, им нравятся мерзавцы. А причина в том, что бабы сами по природе своей порочные и зловредные твари и больше всего на свете обожают строить со своими любовниками планы, как нагадить ни о чем не подозревающему простофиле-муженьку, который действует им на нервы. Поверьте, я не раз это видел. Подонки притягивают красоток. Очевидно, в этом есть элемент приручения тигра. Они считают: раз им удалось обворожить какого-нибудь злобного психа, которого боятся все на свете, значит, они, то есть женщины, действительно особенные. Естественно, очень скоро чары любви слабеют, и их ненаглядный параноик открывает свою истинную кровожадную сущность.
Точно так же бывает, когда вы пытаетесь приручить тифа.
Только поймите меня правильно: я в жизни не ударил женщину. Нескольких пристрелил, но не бил никогда.
Я схватил сумку, однако Мелвин отпрянул, вцепившись в нее изо всех сил, и заорал:
– Нет! Нет! Нет!
– Пора! – рявкнул Винс. – Хватай эту проклятую сумку!
Я попытался ее отобрать, но Мелвин не сдавался.
– Ты ее не получишь, – прорыдал он сквозь слезы, текущие по щекам.
– Отдай ему сумку! – кричали ему все хором. – Отдай!
– Нет, не отдам, не отдам, не отдам, – повторял Мелвин, в то время как я пытался ослабить его железную хватку.
Все глядели на нас не отрываясь. Гевин с Винсом орали, чтобы я поторопился, я осыпал Мелвина оскорблениями, но он держался, как стойкий оловянный солдатик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64