Так и есть! Как это я раньше не додумался? Беседой заправляла моя маленькая головка, а большая только слушала, но мы рискуем все вместе, включая мою симпатичную девственную задницу, оказаться за решеткой.
Нет, подождите, не может быть... Она попросила ее сфотографировать, в этом нет ничего криминального. Я всего-навсего сделаю несколько фотографий, они не сумеют ничего на меня повесить. С их стороны все мероприятие было потерей времени. Это даже может оказаться хорошим способом снять с себя и другую вину – достаточно будет продемонстрировать данные фотографии. Ладно, этим я и ограничусь: просто сделаю несколько кадров.
Интересно, как далеко готова зайти в своих хитростях констебль Кенсингтон? Выполнит ли мои указания, разденется? Или в последний момент передумает – поняв, что я не клюю?
Я вернулся через пятнадцать минут с двумя пленками. Она по-прежнему сидела на диване.
– Я налила себе немного виски – успокоить нервы. Ты не против?
Я сказал, что не против. Сколько угодно. Зарядив камеру, я спросил: готова ли она?
– Может, мы переместим тебя на кровать? – предложил я, и она допила остатки виски.
– Хорошо, давай так.
Чтобы нам обоим стало полегче, я включил музыку, после чего сказал ей, как лечь. На ней была юбка по колено и темные чулки, а когда я попросил ее развести ноги, то увидел темные же трусики и подвязки. Она так и осталась с раскинутыми ногами, и я щелкал не переставая. А приятель у меня в штанах оставил всякие сомнения и восстал.
– Расстегни несколько пуговиц на блузке.
Она подчинилась. Если это не более чем военная хитрость, то мне оставалось лишь восхититься ее самоотверженностью.
– А теперь одной рукой три у себя между ног, а другой опусти бюстгальтер, – то ли сказал, то ли прохрипел я.
Она вновь подчинилась, не замешкавшись ни на мгновение, а при виде ее сосков в голову мне вступило не меньше, чем при виде раздевающейся Зои.
– Хорошо! Правда хорошо! А теперь вообще сними блузку. Сними и брось в сторону.
ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!
– А теперь – лифчик, сними лифчик... ЩЕЛК-ЩЕЛК!
– Хорошо... Возьми сиськи в ладони и оближи один из сосков...
Что ж, подслушивающего устройства при ней не было. Скрыть бугор на моих брюках больше не было никакой возможности. Я даже обратил на это внимание констебля, чтобы избежать возможных недоразумений.
– Как бы у меня ни топорщилось – не обращай внимания. Я ничего не могу поделать.
– Это хорошо, – улыбнулась она, поглядев туда. – Не встань у тебя – я бы огорчилась.
– Сними юбку. ЩЕЛК!
Констебль Кенсингтон лежала передо мной в нижнем белье и туфлях на каблуках, повсюду себя гладила, тяжело дышала и смотрела мне прямо в глаза.
Ладно, проверим, готова ли ты на самом деле.
– Сними трусики.
Она даже не вздрогнула. Просто подняла задницу, быстренько их стащила и развела ноги, показав все.
ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК...
– Черт, подожди, мне надо сменить пленку.
Я не сомневался, что тридцать шесть кадров уже отснял. В отличие от большинства известных мне моделей констебль Кенсингтон не пыталась закрыться, пока я трясущимися руками пытался справиться с этим кропотливым заданием. Она просто лежала, гладила себя и смотрела в потолок. Господи, как мне хотелось ее трахнуть! Она не была ни красоткой, как Таня, ни милашкой, как Синди, а сиськи нуждались в некотором ретушировании, но посмотреть там было на что – это без вопросов!
Пленка была вставлена, и я опять стоял перед ней – только теперь гораздо ближе.
– Скажи, что ты от меня хочешь, и я сделаю это, – сказала она. – Заставь меня вытворять всякие штуки.
– Поиграй с собой, а я буду фотографировать.
И констебль Кенсингтон тут же перешла к делу.
Она задала себе такого жару, что... Не знаю, смогу ли я так же, когда буду вспоминать этот дождливый четверг.
ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!
Она завывала, словно привидение, и я тоже был готов завыть. Я знал, что делаю ошибку, что я должен вести себя профессионально, но я буквально умирал. Что ж, если это и ловушка, то я ничего не могу с собой поделать и иду прямо в нее.
– Хорошо, а теперь... Послушай... – поморщился я, расстегивая ширинку; сердце вырывалось из груди. – Я хочу сделать несколько фотографий, на которых у тебя во рту будет вот это.
Констебль. Кенсингтон поднялась, посмотрела на мою плоть, потом как одержимая схватила ее и запихала себе в рот. То был самый буйный минет в моей жизни. Интересно, когда у тебя сосет динозавр – ощущения похожи?
– О Господи, да! – взывал я к небесам; она превратилась в настоящий насос.
ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!
Констебль Кенсингтон так запыхалась, что только с третьей попытки смогла попросить меня сделать несколько фотографий, на которых мы трахаемся. Я толкнул ее обратно на кровать, она задрала на мне рубашку и стянула брюки и трусы, сделав при этом больно моему дружку, запевшему, словно натянутая тетива. Когда я взобрался на борт, меня охватило облегчение: похоже на настоящий секс, а не на очередное разочарование. Должен, однако, вам сказать, что наш ум способен играть с нами странные шутки. Понимаю, что это звучит по-дурацки, но даже тогда я не был уверен на все сто, что мы действительно займемся любовью. Я пережил такую жестокую засуху (Таня и Синди не в счет), столько раз все срывалось в последний момент, что мое сознание отказывалось просто взять и поверить: мы занимаемся любовью. Для виду я продолжал щелкать фотоаппаратом, хотя, как только я сказал констеблю Кенсингтон, что тяжеловато фотографировать и одновременно так много двигаться, она ответила:
– Так брось эту чертову камеру!
И тогда я наконец поверил.
– Давай же, покажи мне! Отделай меня! – вопила она, бешено двигаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62