Подслушивал ли он их беседу магическим ухом? Камала на его месте поступила бы именно так.
Когда Талсин сказал, что магистра зовут Коливаром, она ощутила легкий озноб. Это имя она помнила по одному из уроков Итануса. «Коливар старше, чем большинство из нас, и знает много такого, что в мире смертных давно забыли. В духовном смысле он человечнее многих магистров, в материальном же почти перестал быть человеком. Поэтому собратья – особенно те, что помоложе, – часто недооценивают его».
«Я такой ошибки не совершу», – безмолвно пообещала тогда Камала учителю.
При других обстоятельствах она пренебрегла бы помощью Коливара и отправилась в дорогу сама – хотя бы ради того, чтобы удивить магистра, – но такой расход атры стоил бы ее консорту чересчур дорого. Недоставало еще уморить Талсина, ведь и часу не прошло, как она узнала, что ее консорт – это он. И отпускать его одного с этим легендарным магистром тоже нельзя.
Поэтому она не стала вмешиваться, когда Коливар творил свои заклинания. Позволила ему установить портал между здесь и там, привязав выход к какой-то колдовской метке, и молча взяла протянутую ей руку Талсина. Итанус часто повторял, чтобы она не медлила и не колебалась, имея дело с другими магистрами, и сейчас она вела себя так, будто Талсин предложил ей прогуляться по берегу моря. Ничего, что Коливар, как сказал Талсин, служит злейшему врагу Талсинова отца. Ничего, что Коливар может перенести их совсем не туда. Магистры не испытывают страха перед другими магистрами.
Проход через чужой портал вызвал у нее заметное головокружение – пришлось зажмуриться и сосредоточиться на том, чтобы просто устоять на ногах. Вновь почувствовав под собой твердую землю, она открыла глаза, увидела совсем не то, что ожидала, и приросла к месту. Рядом точно так же застыл Талсин. На один жуткий миг ей подумалось, что Коливар их действительно предал и неведомо куда перенес. Талсин описывал ей свой родовой замок, пока они собирали вещи, и в голосе его слышалась давняя тоска по дому.
Однако нет – вот он, дворец Дантена, впереди. Тот самый замок, который Дантен сделал срединной точкой своего государства. Принц указывал на него дрожащей рукой. (По-настоящему его зовут Андован, вспомнила Камала, смакуя про себя это имя.) Но все прочее на рассказ Андована ничуть не похоже. Где сады и парки с мощенными мрамором дорожками, где торговая площадь невдалеке от ворот, со всеми своими красками и веселым шумом?
Вместо всего этого вокруг дворца лежала пустыня.
Андован стоял пораженный, растерянный, ничего не в силах понять. Даже Коливар удивился, но, как и подобает магистру, быстро преодолел удивление. Помнил ли он в этот миг о Камале, видел ли в ней возможную соперницу, зорко стерегущую каждую его слабость? Камалу, с тем же недоумением глядевшую на представший им пейзаж, будоражила эта мысль.
«Ты ощутишь себя настоящим магистром, когда другие магистры будут бояться тебя», – говорил ей Итанус.
Дворец высился на фоне гор, серый и грозный. Никаких стягов, висевших, по рассказу принца, на внешней стене, – только красное знамя с двуглавым ястребом у главных ворот. Скорее крепость, готовящаяся к осаде, чем резиденция для приема иноземных послов. Окна – и те крошечные, даже стрелять через них не так просто. Древнее предназначение этого здания снова вышло наружу, когда его хозяин вознамерился воевать.
Но суровый вид самого дворца бледнел по сравнению с тем, что его окружало. На западе – там, где полагалось расти обширному лесу, – простиралась равнина. Лес и сады сожгли, обведя дворец черной полосой. Только изгородь, обозначавшая раньше границу королевских земель, осталась торчать непонятно зачем на пустом месте.
Коливар сказал, что они выйдут из портала близ рыночной площади и в случае чего смогут затеряться в толпе, но никакой площади больше не было. Лишь утоптанная земля говорила о сновавших здесь тысячах ног. Прибегнув к магии, Камала могла бы услышать отзвучавшие голоса торговцев и покупателей, отголоски излагаемых шепотом сплетен. Без магии же здесь царила мертвая тишина.
«Мне все равно, жив Андован или мертв, – сказала она себе. – Просто сейчас не лучшее время для Перехода».
– Что это? – выдавил из себя Андован.
– Дантен метит свои владения подобно дикому зверю, – ответил Коливар. – Лучше, пожалуй, и не придумаешь.
Гнев, вспыхнувший в глазах Андована, дал понять, что магистр зашел слишком далеко.
– Ты уподобляешь моего отца зверю?
– Не его, так кого-то другого. Чем еще ваше высочество может это объяснить? Что еще может заставить человека опустошить собственные угодья?
«Он знает больше, чем говорит», – почувствовала Камала.
– Оборона, – отрешенно произнес Андован. – Отец часто говорил, что густой лес вокруг дворца – это безумие, что врагу очень просто подкрасться под самые стены, но мать умоляла его сохранить деревья… говорила, что враг так далеко не пройдет, что живая поросль мила ей… Это самое он и сделал. Убрал все, что может служить прикрытием для врага. Даже толпу, где могут скрыться незваные гости. – Сказав это, принц многозначительно глянул на Коливара.
– Королева была права, – заметил тот. – Ни одно войско не проникнет так далеко без долгих кровопролитных боев, а свести лес за это время успеет любой магистр. Никаких человеческих причин для всего этого я не вижу.
Ветер, переменившись, донес до них запах пепла с пожарища… пепла – и чего-то еще.
– Чем это пахнет? – спросила Камала.
Запах – сладковатый, мускусный – был ей незнаком и не то чтобы неприятен, но странно тревожен. Коливар дрогнул, и в глазах его что-то мелькнуло – возможно, страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125