Сейчас ее, естественно, надо было изложить упрощенно, иллюстрируя моменты, которые так и останутся до конца непонятными человеку, у которого представление о пространстве выстроено единственно на чувственном опыте.
Девушка снова расположилась на кровати, забыв о том, что надо чего-то бояться, и снова стала похожа на первокурсницу. Он попросил ее сначала представить себе маленькую часть трехмерного пространства, примерно такую, как яхта вместе со световым облаком, и мысленно представить себе сферу, радиус и поверхность которой можно было бы измерять непрерывно.
– Классическая стереометрия в этом случае доказывает, что, если радиус этой сферы увеличивается, естественно, будет увеличиваться и ее поверхность, то есть, сфера будет как бы раздуваться. Но вот согласно Общей теории относительности, все совсем иначе. Если плотность в такой сфере имеет определенную величину, то при увеличении радиуса поверхность ее будет уменьшаться и вся сфера может сжаться до размеров микроскопической частицы, достаточно будет того, чтобы свет в ней оставался замкнутым. Такая сфера, если ее рассматривать с внешней стороны, будет представлять собой микрочастицу, внутри же будет целым миром со своими законами. Именно эту частицу назвали фридмоном. Какой вывод можно сделать из всего этого? Именно здесь и заключен парадокс: поскольку плотность нашей Вселенной очень близка к той, которую мы приняли за критическую, – но мы почти что уверены, что есть и иные массы материи, еще не открытые нами, – то можем предположить, что наша Вселенная, если смотреть на нее с внешней стороны, тоже микрочастица. А исходя из этого, мы уже просто обязаны допустить, что и все те микрочастицы, из которых состоит окружающая нас материя, тоже представляют собой целые вселенные с собственным разумом внутри себя.
– С разумом? – изумилась биологиня, и он понял, что ей не удалось увидеть нарисованную им абсурдную картину; она восприняла ее точно так же, как и обыкновенный человек просто принял бы на веру, скажи ему, что какая-то там галактика убегает от него на столько-то и столько-то миллионов световых лет. А вот если повесишь на стене объявление «Осторожно, окрашено!», непременно мазанет пальцем по стене, чтобы удостовериться, на самом ли деле окрашено.
– Почему бы нет? – засмеялся он, довольный произведенным эффектом. – Микромир – мир вероятностей. Мы никогда не можем с абсолютной точностью определить поведение микрочастиц, ибо нам будет мешать принцип неопределенности. Он ни больше ни меньше – их объективное качество. Но где еще мы сталкиваемся с этим принципом? Только там, где есть разум! Например, как поступит человек в той или иной ситуации? Вероятность того, что мы можем это предугадать, в процентном отношении ничтожна. Ибо если бы человек всегда одинаково реагировал на одну и ту же ситуацию, разум его никогда не развился бы. Человек никогда не поднялся бы над своим первичным примитивным уровнем. А развивается он и познает мир только методом проб и ошибок. Разве не так? Прежде чем мы решимся на тот или иной поступок, наш разум прокрутит всевозможные варианты, из них мы выберем лишь один, но стороннему наблюдателю он, как правило, покажется случайным. Еще в большей степени это относится ко всему человечеству в целом. Его решения случайны, они подчинены принципу, который мы, физики, называем «случайностью выбора». Это давно доказала история.
– Но тогда выходит… – начала было студентка, однако так и не смогла сформулировать свою мысль, и он перевел разговор в другое русло:
– Я, наверное, надоел вам своими гипотезами. Может, лучше приготовить кофе?
– Нет-нет, постойте, – она силилась сосредоточиться на какой-то важной для нее мысли. – Так значит, каждая частица – Вселенная? Так, что ли? Бесконечно огромная внутри и невидимая снаружи. И каждая – сама по себе, замкнутая и никогда не сможет установить с другими никаких контактов. Я правильно поняла вас?
Он нетерпеливо кивнул, поторапливая ее, как всякий хороший преподаватель, чтобы она сама сделала вывод.
– Хорошо, но разве вы не собирались на примере этих самых фридмонов объяснить мне наше положение? Или вы хотите сказать, что и каждый отдельный человек – тоже некое подобие фридмона?
Он давно уже забыл, по какому поводу упомянул об этой гипотезе; он никогда бы не сделал подобного вывода. Проводимая ею аналогия показалась ему неуместной. Но сейчас эта девчонка была единственной его студенткой и единственным собеседником, она в любой момент могла снова забыться странным сном, поэтому он решил взбодрить ее своим собственным абсурдным выводом и ответил:
– Разумеется! Хотя нет, это слишком! Человек – не замкнутая система, – поправил он себя, как добросовестный ученый. – Но представьте себе такое! Вот мы приняли за исходный момент, что наша Вселенная – микрочастица. Хорошо, но разве нельзя допустить, что подобно тому, как мы расщепляем ядра материи и сталкиваем их одно с другим, чтобы получить все новые и новые частицы, мы и сами могли оказаться в таком же положении. Наша Вселенная попала в циклотрон иного, более совершенного разума, и он расщепляет ее, чтобы изучить. Вполне допустимо, так ведь? И вот, во время этого самого расщепления нашей Вселенной мы с вами случайно попали вместе с яхтой в новый фридмон, у которого свои внутренние законы и иное время.
– Вы это серьезно? – побледнела девушка и стала поправлять ослабевшей рукой сбившиеся брюки.
– Разумеется, серьезно, – через силу засмеялся он, и ему сделалось жутко.
– Но почему вы такой жестокий?!
– В природе не бывает жестокости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69