– Нет уж, спасибо… Пожалуй, не буду.Она встала, подошла к окну, раздвинула шторы.– Скоро утро.– Да, наговоримся завтра. А сейчас нам надо поспать.Она кивнула. И точно как в моем сне – подошла и протянула руку, чтобы погасить лампу на столе передо мной. Я остановила ее.– Нет, Каролина, пусть останется!– Разве ты не ложишься?– Ложусь. Но я хочу погасить свою лампу сама. ГЛАВА ВОСЬМАЯ За завтраком я рассказала о ночном явлении Каролины. Она и мама еще спали, а папа сидел с нами за столом, пролистывая утреннюю газету.– А как она оказалась в доме?Это спросил Роланд. И все тут же посмотрели на меня.Действительно, как она вошла внутрь? Этот вопрос я ей так и не задала, поэтому понятия не имела. Не знаю, что меня дернуло за язык, но вместо того чтобы признаться, я сплела историю, будто Каролина разбудила меня, бросив в окно камешек. Я не хотела, чтобы они заподозрили, что Каролина попросту открыла дверь отмычкой, хотя, вероятно, так она и сделала. Каролина и не на такое способна.– А потом вы, конечно, всю ночь сидели и болтали! – завистливо сказал Роланд, а Надя укоризненно добавила:– Почему ты нас не позвала?– Я ее только впустила. А потом пошла к себе и снова легла.– Можно подумать…В глазах Роланда читалось сомнение.– А чего тут думать? Она меня ужасно разозлила. Заявиться среди ночи и даже не предупредить!– Ей нужно было разбудить меня, – сказала Надя. – Я бы ее накормила.– Думаешь, я не накормила? – вырвалось у меня сгоряча.Они уставились на меня во все глаза. Покраснев, я объяснила, что отправила Каролину на кухню, и она сама сделала для себя бутерброды.– Она же у нас как дома…На самом деле для вранья особых причин не было, но я не хотела, чтобы меня подвергали перекрестному допросу из-за каждой мелочи.– Как бы то ни было, она приехала и сейчас спит в своей комнате! – сказала я, закрывая тему.– Вот видите, – захлопала в ладоши Надя. – Я была права! Она все-таки приехала!Все это время папа сидел, уткнувшись в свою газету. Только теперь он опустил ее и взглянул на меня. Он ничего не сказал, но в его глазах мелькнуло что-то странное. Когда мы поднялись из-за стола, я почувствовала, как он проводил меня взглядом.Дальше так продолжаться не могло. Как только появлялась Каролина, сразу начинались неразбериха и вранье. Она не желала ничего плохого, однако ей следовало научиться уважать других. Она должна наконец понять, что ее актерские выходки и сюрпризы могут обернуться неприятностями для тех, у кого меньше любви к приключениям. Ради нее я городила одну бессмысленную ложь за другой, и мне это надоело. Но, конечно, я все равно была ужасно рада видеть ее снова!С тех пор как она была у нас последний раз, многое переменилось. Теперь она приехала как гостья, а не как горничная. Интересно, что она чувствовала?Мама тоже подумала об этом.– Наверное, ей не так-то просто быть гостьей в нашем доме. Мы должны это помнить, – сказала она.– Не беспокойся! – возразил Роланд. – Каролина не принцесса на горошине.В этом он был прав. А мне, к сожалению, нужно было отправляться в церковь, не дождавшись, когда она выйдет. Скоро начиналась месса. Я заметила, как Надя прошмыгнула к комнате Каролины, хоть и обещала оставить в ее покое и не будить. Мама попыталась задержать Надю, но, когда я вышла на улицу, из дома уже вовсю раздавались вопли и веселый смех. Кидались подушками, не иначе!Когда я вернулась домой, мама рассказала, что Каролина спустилась вниз, поздоровалась с ней и с папой. Но настояла на том, что позавтракает с Эстер и Ловисой, на кухне. Маму это немного огорчило.– Стол был накрыт, мы ее пригласили, сказали, что она наша гостья, но она даже слушать не захотела!– Не стоит с ней так носиться, – ответила я. – Пусть делает что хочет.– Мы просто хотели, чтобы она чувствовала себя свободно.Мама не понимала, почему в Замке Роз Каролина обедала вместе во всеми в столовой, а у нас не могла.– Там же она никогда не ест на кухне?– Да, мама, но все-таки есть разница. В замке Каролина никогда не была горничной. Вот в чем дело!Мама помолчала, а потом задумчиво произнесла:– Это ясно, но, может быть, здесь что-то еще? У нее не очень приятный взгляд, когда она смотрит на папу…От этих слов меня бросило в жар, но я справилась с волнением и сказала:– Что может Каролина иметь против папы? Не понимаю.– Нет, разумеется, папа не сделал ей ничего плохого, но, возможно, это старая обида? Помнишь, Свея с Каролиной постоянно ругались из-за женского движения, которое папа не очень-то жалует? А своего мнения он никогда не скрывал.– Да, возможно, – ответила я и заговорила о другом.Маме проще было думать, что все дело в политике, но она была несправедлива к папе, когда говорила, что он противник женского движения. Я ничего подобного не замечала. Напротив, политика его не особенно интересовала, а его взгляд на женщин был разве что слегка консервативным. Он не возражал против того, чтобы женщины отстаивали свои права, пусть только не становятся «воинственными», как он это называл.Вот что меня действительно беспокоило, так это поведение Каролины. Уж не надумала ли она выяснять отношения с папой?Мама отметила, что Каролина повзрослела и, похоже, стала более уравновешенной.– Но какая-то она грустная, тебе не кажется?– Да нет, я не заметила.Но мама считала, что не ошибается.– В этом замке не слишком весело живется. Ты и сама как в воду опущенная, когда оттуда приезжаешь.Пока я была в церкви, Каролина много чего успела. Она ворвалась в нашу жизнь, как шторм. Эстер и Ловиса были рады, что она позавтракала с ними на кухне, а Ульсен улыбалась до ушей от того, что Каролина расхвалила мое платье для конфирмации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88