– Нет, но если хочешь, пойдем.На улице ни души. Но почти в каждом окне горят свечи. Неожиданно раздастся звон колокольчиков, и на улицу выкатывают сани, битком набитые празднично одетыми людьми, с орущим во всю глотку рождественским гномом на козлах.– Не верится, что в мире идет война, – говорит Ингеборг.Да, действительно, не верится.Над могильными плитами сгущается вечер. На кладбище горит не так уж много свечей – Каролина так и думала.– Ты хотела пойти к какой-то определенной могиле? – спрашивает Ингеборг.Каролина рассказывает все как есть: она хочет зажечь свечи на тех могилах, которые уже давно никто не посещал. Их можно отличить по снегу – возле них нет следов. Прекрасная идея, считает Ингеборг. У нее дома полно свечей. Можно прийти сюда еще. Каролина радуется, услышав такие слова. Ведь это означает, что Ингеборг хочет с ней дружить.Они обходят кладбище и читают надписи на плитах.– Здесь похоронен маленький ребенок, – говорит Ингеборг.Они ставят свечку. И у них возникает идея слепить для малыша снеговика. Сначала они хотят вылепить обыкновенного снеговика, но Ингеборг придумывает, как слепить красивую юбку, и получается снежная баба. Снег мокрый, податливый и лепится легко. Можно даже сделать волосы на голове у снежной бабы. В конце концов у нее даже появляются крылья, и она становится похожей на ангела. Затем они берут с могилы свечку – пусть лучше ангел держит ее в руках.Когда Каролина и Ингеборг зажигают свечу, позади ангела появляется тень, которая начинает трепетать над могильной плитой как живая. Довольные своим творением, девушки продолжают обход кладбища и лепят новых снежных ангелов на других детских могилках.– Мы с тобой, верно, не наигрались в детстве, – смеется Каролина.– Это уж точно, ведь у меня были такие старые родители…– А у меня их все равно что не было. Если уж на то пошло.Обе единодушно считают, что дети, у которых нет настоящих родителей, не могут играть в детстве. Или, во всяком случае, не могут наиграться вдоволь. Поэтому сейчас им придется наверстать упущенное!– Ну и пусть, нас все равно никто не видит! – говорит Ингеборг и кружится в танце. – Станем же снова детьми, Каролина!На одном краю кладбища снег лежит ровный, белый, нетронутый. Могил здесь нет. Девушки осторожно ложатся на спину, раскидывают в стороны руки и ноги, и на снегу остается отпечаток двух летящих ангелов в широких юбках.Выглядит красиво и необыкновенно.Неподалеку горит уличный фонарь, его пламя мягко освещает ангелов.Прежде чем покинуть кладбище, девушки идут к могиле Стагнелиуса Эрик Юхан Стагнелиус (1793 – 1823) – писатель и поэт эпохи романтизма

. Здесь темно, и они зажигают свечку и для него. Вообще-то могила Стагнелиуса не запущена, но сегодня, в сочельник, здесь, судя по всему, никого не было.Когда они заканчивали свой обход и собирались уходить, Ингеборг вдруг предложила:– Пойдем теперь ко мне?Каролина медлит с ответом. Она раздумывает, и Ингеборг поспешно добавляет:– Или тебе хочется побыть одной?Но Каролина сама не знает, чего ей хочется. Она полагала, что после кладбища они вернутся к ней. Дома много еды, хватит им обеим. Из Замка Роз пришла большая продуктовая посылка.– Ты можешь остаться у меня ночевать, – говорит Ингеборг. – У меня много места. А завтра мы могли бы сходить к рождественской заутрене… ГЛАВА ДЕВЯТАЯ «Сага!Ответь мне сразу! Я была неправа?Мне нужно было пойти домой к Ингеборг?Я ужасно раскаиваюсь. Почему я вдруг развернулась и ушла? Сама не понимаю. Но это случилось непроизвольно. Я просто ушла и все, и этим сама себя огорошила не меньше, чем Ингеборг.Что она теперь подумает?! Ведь нам было так хорошо!Но знаешь, мне кажется, я поступила так вот почему.Я обнаружила в себе новый страх. Я стала ужасно бояться все испортить… Когда в моей жизни случаются какие-нибудь прекрасные и удивительные мгновения, то мне, разумеется, больше всего на свете хочется удержать их навечно, но ведь это невозможно.Всему в жизни рано или поздно приходит конец.А я не хочу дожидаться конца. Боюсь, что он наступит в неподходящий момент. Слишком поздно – или слишком рано. И тебя начнет снедать гнетущее чувство – то ли тоски, то ли неудовлетворенности. И тогда все прекрасное отходит в тень. Начинаешь испытывать чувство собственного поражения, вот я и не захотела подвергать этим мукам себя и Ингеборг.Поэтому я все обрываю сама! Чтобы защитить нас обеих.Понимаешь?Раньше я выжимала из жизни все до последней капли. Меня не заботило, почувствую ли я позже горький привкус. Я жила настоящим. Возможно, и не всегда в настоящем, одно не обязательно обусловливает другое, я искоса заглядывала как в будущее, так и в прошедшее, но жила исключительно настоящим моментом.Сейчас я больше не осмеливаюсь так жить.Когда все обстоит как нельзя лучше, я вдруг начинаю бояться, что это может повернуться не в ту сторону. Тогда я все обрываю и убегаю прочь.Если бы я только могла понять, почему ни в чем не могу найти золотую середину.Наверное, я обидела Ингеборг! А как раз этого я хотела меньше всего на свете.Когда она так любезно предложила мне переночевать у нее, я вдруг отрезала, что хочу провести Рождество в одиночестве.– Как, впрочем, и ты тоже, насколько я понимаю! – сказала я. – Счастливого тебе Рождества! – И убежала.И теперь я сижу одна!С рождественским сыром! И рождественской колбасой! И рождественской выпечкой! И мне кусок в рот не лезет.С «Императором португальским», «Пер Гюнтом» и последним номером «Сценического искусства». И ни строчки не понимаю из того, что читаю.И как только можно все так испортить! Когда, казалось, все шло так хорошо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130