Исходивший от них аромат кружил ему голову, безмятежная улыбка на полных губах Жанетты тревожила и манила. Она не шевелилась, зачарованная его движениями.
– Ты голодна?
– Ничуть. Возможно, позже аппетит появится.
– А как себя чувствуешь после всего, что пришлось пережить?
– Уже гораздо лучше, спасибо. Ванна вернула мне силы.
– Вот и хорошо… – Куинси помолчал и добавил небрежно: – Мадам Марго проведет этот день у своей сестры.
Жанетта затрепетала.
– Значит, мы одни? – прошептала она.
– Совсем одни.
– О! – воскликнула она и спросила, боясь тишины: – Ты проводишь здесь много времени?
– Не так много, как хотелось бы.
Они замолчали. Жанетта лихорадочно придумывала, что бы еще сказать.
– Здесь так хорошо! А моя комната! Она – само совершенство! Да-да, и платья тоже! Они так хорошо сидят, что я невольно подумала…
– Их сшили специально для тебя.
– Но почему?
– Я хотел бы одевать тебя, заботиться о тебе… чтобы однажды тебе стало ясно, что я кое-что значу в твоей жизни.
– Ты говоришь загадками, Куинси. Чем дальше, тем меньше я понимаю.
– Ничего, поймешь. – Куинси вложил в ее руки гребень и коснулся волос губами.
– Скажи хотя бы, зачем было выкупать меня у Жан-Клода! Ты же не собираешься сдаться на его милость?
Куинси задумчиво посмотрел на нее. В тот день, когда они с братом торговались, Жанетта знала, кто он такой, знала, что Куинси Жерар и разбойник Лис – один и тот же человек. Но она не выдала его.
– Твое любопытство вполне понятно, но лучше будет, если ты подождешь с вопросами. Позже я все объясню.
На ее лице отразилось разочарование.
– Мне нужно знать! Если не хочешь довериться мне, лучше отвези к тетушке!
– Дьявольщина! Не всегда и не все можно объяснить вот так, сразу! Не усложняй мне жизнь!
Он вдруг схватил Жанетту за плечи и поднял со скамьи, развернув к себе лицом. Глаза его снова были темными, полными непонятных ей эмоций.
– Что тебе нужно от меня? – против воли вырвалось у нее. – Зачем ты?..
В ответ Куинси с такой силой впился губами ей в губы, что ей стало больно. Этот поцелуй мучил и ранил, но при этом разбудил что-то глубоко в ее душе, какое-то неясное томление, желание – отклик, который был глубже, чем все, что она когда-либо испытывала. Из чувства протеста она попыталась вырваться, такая неистовая страсть вызывала страх, но объятие было ласковым и осторожным – объятие мужчины, который никогда не отпустит, никогда не позволит покинуть его.
Непонятная сила подхватила Жанетту. Со стоном она качнулась вперед, прильнула к мужскому телу, сознавая, что только в этих объятиях она испытала подобное чудо. Искра вспыхнула пламенем, пожаром охватила плоть и кровь, разбудила потребность обвиться вокруг могучего тела, где так неистово билось сердце.
Куинси подхватил Жанетту на руки и понес в дом, не замечая дороги. Только у подножия лестницы он сумел оторваться от ее губ, чтобы испытующе заглянуть в аметистовые глаза. Там смешались желание и страх. Она помнила тех, других, и от этого ее сердце сжималось, но плоть тянулась к плоти и требовала отдать себя мужчине.
Куинси зашагал вверх по лестнице, в свою спальню, и там осторожно опустил Жанетту на постель. Глаза ее были широко раскрыты, губы вспухли от поцелуев, но она не пыталась спастись бегством. Присев рядом, Куинси потянулся к шнуровке на ее корсете. Маленькие руки тотчас метнулись к его руке и вцепились в нее, чтобы остановить. Тогда он склонился к ее губам, коснулся волос, лица, округлостей грудей над кромкой сорочки. Пальцы Жанетты разжались и соскользнули вниз. Куинси распустил шнуровку корсета, сдвинул легкую ткань сорочки и обнажил груди, полные и удивительно нежные, с девически розовыми сосками. Под его взглядом они налились, соски затвердели, и видно было, как частое биение сердца колеблет шелковистую плоть.
– Ты позволишь мне раздеть тебя, Жанетта.
Она напряглась всем телом. Ей не хотелось отвечать, принимать решение. Глаза Куинси были очень близко, в них читалось желание и что-то иное, но невозможно было сказать, более высокое или более низменное. Наконец напряжение стало невыносимым. С тихим возгласом Жанетта скользнула к краю постели, и юбки окружили ее бедра пышным цветком. Руки ее безвольно легли на эту мягкую груду.
Она не мешала Куинси раздевать ее, упорно отказываясь встретиться с ним взглядом, но против воли подняла глаза, когда он начал раздеваться сам. Боже, как он был громаден, как могуч! Стыд, растерянность и страх налетели ураганом, мысли смешались. Почему она не противится, почему допускает все это? Ведь ее тело – всего лишь плата за услугу! Что сказали бы о ней близкие, что сказала бы тетушка?
– Жанетта!
Она бросила робкий взгляд из-под ресниц. Куинси мягко привлек ее к себе – и вдруг сжал в объятиях, исступленно прижимаясь всем телом, покрывая ее поцелуями везде, где только мог достать. Его дыхание вырывалось хриплыми стонами, черты лица обострились. Она поняла, что он впервые по-настоящему отпустил себя на волю, а до этого момента всегда сдерживался. Ей вдруг, стало безразлично, почему это происходит, осталась лишь властная потребность разделить эту неистовую страсть. Она и не подозревала, что бывает такое мучительное и сладкое томление, когда желание зажигает кровь, сводит бедра и горячая испарина выступает на теле.
Жанетта с восторгом принимала поцелуи и самые смелые ласки, не замечая, как выгибается им навстречу, не слыша, Как стонет, как повторяет его имя. Руки ее слепо бродили в черных кудрях Куинси, накручивали их на пальцы, бессильно замирали и двигались вновь.
– Скажи, что хочешь меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102