– Передайте, пожалуйста, Бетэнн, – добавила Виктория, – чтобы сегодня она употребила все свое мастерство и сделала лучшее из лучшего. Вернее, в данном случае – худшее из худшего. Я имею в виду для него.
– Я скажу ей. У вас в запасе несколько часов. А пока почему бы вам не принять горячую ванну и не поспать немножко? Потом я пришлю вам прелестный ужин. Корд вернется усталый, разомлевший от жары, а его ждет засада.
– В это время я как раз буду улыбаться другим мужчинам.
– Si, и они будут улыбаться вам.
Глава 4
Несколькими часами позже Виктория стояла в гостиной – бокал с шампанским в одной руке, пунцовая роза в другой – в окружении пятерых джентльменов. Тереза через всю комнату приветствовала ее дружеским кивком. Виктория улыбнулась в ответ, продолжая бросать беглые взгляды на богатое убранство комнаты и женщин, являвших собой вместе со своими туалетами часть интерьера и его украшение. Каждая из них была при мужчине в дорогом костюме, и каждая из них опиралась на руку своего спутника.
Викторию, умащенную и надушенную после купания и массажа, одели в тончайшее шелковое белье, утянули теснейшим корсетом и втиснули в красное атласное платье с дерзким вырезом. Юбка, посаженная сзади на специальные подушечки, как на подпруги, пышно сидела на бедрах, а понизу тянулась в виде шлейфа. В сборках ниже талии и у края декольте были приколоты красные розы из шелка, а на голове красовались живые. На сей раз волосы Виктории были убраны наверх, за исключением трех спускающихся до плеча локонов с одной стороны шеи.
По завершении работы Бетэнн подвела Викторию к зеркалу. Та пришла в неописуемый восторг при виде столь разительных перемен: она выглядела красивой, элегантной и чувственной. Совершенно невообразимые превращения! До сего дня она представляла себя типичным книжным червем, а своими достоинствами считала скорее живой ум и дар предвидения, нежели женское очарование.
Она была уверена, что эта внешняя метаморфоза должна шокировать ее или по крайней мере вызвать дискомфорт. Но как ни странно, она испытывала совсем другие чувства. И особое удовлетворение ей доставляло сознание того, что при помощи таких превращений можно заставить Корда сердиться и ревновать. Тереза предрекала, что он станет тише воды и ниже травы, когда увидит, как она кокетничает с другими мужчинами. Однако Виктория не разделяла ее уверенности. Корд был отъявленным негодяем и бандитом. По-видимому, у него никогда не было недостатка в любовницах, и он привык брать силой любую женщину, если она вызывала в нем желание.
Все это время Виктории не терпелось приступить к своим записям. Поэтому, вернувшись к себе после разговора с Терезой, прежде чем вздремнуть перед вечером, она решила сделать ряд набросков. Корд принес ей саквояж с бумагами и писчими принадлежностями, и она собиралась написать несколько страничек, так как в голове у нее уже сложились некоторые образы. Помимо этого, ей хотелось изложить свежие впечатления о Западе, начиная с момента ее похищения. Она никогда не предполагала, что действительность окажется столь богата захватывающими событиями. Если б еще удалось избавиться от Корда и работать свободно – лучшего и желать не надо. Но этот вопрос требовал отдельного рассмотрения, а углубляться в анализ ей не хотелось. Это было единственное занятие, к которому в тот момент она не чувствовала расположения.
Благосклонно кивая окружавшим ее мужчинам, Виктория прислушивалась к нежным звукам фортепьяно, вдыхала запах дорогих духов и наблюдала, как уносятся вверх змейки сигаретного дыма. Слышался возбужденный смех женщин. Ему вторили низкие голоса мужчин. Если б Виктория не знала, что это за место, она, пожалуй, вообразила бы, что присутствует на экзотическом вечере, в доме какого-нибудь мексиканского семейства, представляющего элиту местного общества.
Правда, зеркал здесь было определенно больше, чем в обычной гостиной, и бросался в глаза переизбыток бархата темно-вишневого цвета. Поражало также обилие хрусталя на зеркальных подносах. Их то и дело уносили на кухню и тотчас приносили обратно с наполненными бокалами. И еще обращало на себя внимание непрекращающееся шествие желающих отправиться наверх, что в домах, занимаемых одной семьей, вероятно, происходило далеко не так часто.
Виктория улыбалась, думая о том, насколько изменилось ее отношение к некоторым вещам. Доведись ей еще несколько дней назад стоять в гостиной борделя в костюме «ночной бабочки» и распивать шампанское с клиентами, она была бы шокирована своим поведением. И когда она начинала думать об этом, то в изрядной степени чувствовала себя именно так, и вместе с тем новые впечатления действовали на нее интригующим образом. Общаясь с Кордом, она явно изменилась, но к лучшему или к худшему – это она еще для себя не решила.
– Сеньорита, еще шампанского? – спросил темноволосый мужчина из ее свиты. Его темные глаза блуждали по обнаженной кремовой коже над декольте ее платья.
– Да, – ответила Виктория, чувствуя, как бьющее изнутри ключом тепло распространяется по всему телу. Ей нравилось пить игристое вино, и она смеялась от удовольствия, приводя в восторг окружавших ее поклонников своим голосом, похожим на звон колокольчика.
Когда опустевший бокал в ее руке был заменен на полный, другой мужчина спросил:
– Кого из нас вы предпочли бы на ночь, сеньорита?
Виктория с обольстительной улыбкой по очереди переводила взгляд с одного на другого, словно действительно выбирала лучшего. Затем слегка надула губки, сделавшись совершенно неотразимой в своем притворном кокетстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113