Тогда я решил побродить по белу свету… Конечно, на сей счет у меня не было заблуждений… Я знал, что дорогой у меня возникнут случаи… И когда я увидел статую всю в золоте и в камнях, то подумал: возьми несколько штучек, этого ведь никто не узнает, а денечки моей старости будут обеспечены. Искушение, что вы хотите!— Возможно, но, совершив такое злодеяние, зачем же было впутывать еще и меня? — возмутилась Катрин. — И почему вы допустили, чтобы меня так поносили? Вы же прекрасно знали, что мне грозила смерть.Жосс замотал головой, но не смутился.— Нет. Вам это не грозило. Я — бедный горемыка, нищий проходимец… А вы, вы — знатная и благородная дама. Так ведь просто не возьмут и не повесят благородную даму. И потом, здесь же была ваша подруга. У благородной дамы есть защита… и воины с оружием. Я знал, что она вас отстоит, будет защищать зубами и ногтями. А меня никто бы не защитил. Меня бы повесили на первом же дереве без суда и следствия. И я убоялся, мне стало страшно, меня обуял жуткий страх, который перевернул мне все внутренности. Я-то думал, что воровства не заметят, не станут же подозревать набожных паломников. А если и хватятся, то не сразу, и у нас будет время далеко уйти. Когда я увидел монахов, понял, что погиб. Тогда…— Тогда вы подсунули мне вашу добычу, — спокойно закончила рассказ Катрин. — А если, несмотря ни на что, мне сделали бы что-то плохое?— Клянусь Богом, в которого никогда не переставал верить, я бы признался. И если бы мне не поверили, я стал бы драться за вас до смерти.Некоторое время Катрин хранила молчание, взвешивая слова, которые он только что произнес с неожиданной серьезностью. Наконец она сказала:— Теперь второй вопрос: почему вы пришли к нам? Почему вы пришли сюда и признались в вашем поступке? Я свободна и в безопасности, да и вы тоже свободны. Вы же не знаете, как я стану действовать, не сдам ли вас в руки правосудия?— Да, это был риск с моей стороны, — произнес Жосс не двигаясь. — Но я больше не хотел оставаться с этими бесчеловечными, жестокосердными святошами. Мне по горло хватило Жербера Боа и мессира Колена. С того момента, как вы уехали, путешествие потеряло для меня всякий интерес и…— И ты сказал себе, — рассмеялась Эрменгарда, — что, если уж рубины не дались тебе в руки, может быть, можно попробовать на зуб королевский изумруд. Ведь у тебя же глаза так и бегали, правда, так?Но и опять Жосс не удостоил ее ответом. Выдержав взгляд Катрин, он сказал:— Если вы думаете так же, госпожа Катрин, выдайте меня, не сомневайтесь больше. Я хотел вам сказать только, что поступил плохо, но очень об этом сожалею. Чтобы исправить свой поступок, я пришел предложить свои услуги. Если вы разрешите, я последую за вами, буду вас защищать… Я нищий бродяга, но смелый и умею махать шпагой, как любой господин. В дороге всегда есть нужда в крепкой руке. Не хотите ли сначала простить меня и потом взять в слуги? Клянусь спасением моей души, что буду служить вам верно.Опять наступило молчание. Жосе все стоял на коленях и не двигался в ожидании ответа Катрин. Она же, весьма далекая от чувства гнева, испытывала самые удивительные ощущения: она смягчилась, была тронута поведением этого более чем странного парня, который, будучи проходимцем, вдруг проявил неожиданно возвышенные чувства и, безусловно, обладал неким шармом. Он произносил ужасные вещи, но в его устах они звучали вполне естественно. Тем не менее, прежде чем ответить, она подняла глаза на Эрменгарду, но та, поджав губы, молчала, и ее молчание было явно осуждающим.— Что вы посоветуете мне, дорогой друг? Эрменгарда пожала плечами и раздраженно высказалась:— Хотите, чтобы я вам советовала? Вижу, вы наделены талантами доброй волшебницы Цирцеи: она превращала людей в свиней, а вы эту же операцию проделываете в обратном направлении. Поступайте как хотите, я ведь уже знаю ваш ответ.За разговором Эрменгарда наконец дотянулась до костыля, ухватилась за него и, отказавшись наотрез от поддержки Катрин, встала на ноги, сделав над собою усилие. Встревожившись, что каким-то образом обидела Эрменгарду, Катрин с беспокойством спросила:— Куда вы, Эрменгарда? Прошу вас, не воспринимайте в дурном смысле то, что я вам скажу, но…— Куда вы хотите, чтобы я еще пошла? — проворчала старая дама. — Пойду скажу Беро, чтобы он походил по городу и купил нам еще одну лошадь. Этот парень, может быть, и быстро бегает, но все же не так, чтобы пешим следовать за нами до самой Галисии.После чего, кое-как передвигаясь на костылях, похожая на высокобортный корабль с сильным креном, Эрменгарда де Шатовилен величественно проковыляла в дом. Глава третья. ПОСЛАННИК ИЗ БУРГУНДИИ Через пятнадцать дней Катрин со своими спутниками, дойдя до подножия Пиренейских гор, пересекла горный поток Олорон по античному, выстроенному еще римлянами укрепленному мосту у Совотерры. Остаток пути прошел без всяких происшествий. Они шли по землям, которые принадлежали могущественной семье Арманьяков, и им не приходилось бояться банд английских наемников. Крепости, в которых еще держались англичане, находились главным образом в Гийени. Англичане не стремились вступать в какие бы то ни было конфликты с графом Жаном IV Арманьяком, политика которого по отношению к ним с некоторых пор стала невероятно мягкой. Поэтому англичане вели себя сдержанно.Через Кагор, Муассак, Лектур, Кондом, Оз, Эрсюр-Адур и Ортез Катрин, Эрменгарда и их люди наконец добрались до гор, вставших перед ними на пути в Испанию. Терпение Катрин было на пределе. С тех пор как они отделились от паломников Жербера Боа, Эрменгарда не проявляла более никакой поспешности, чтобы добраться к месту их паломничества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19