Между тем собравшаяся на поляне толпа ожидала не этих знатных сеньоров и даже не великого Лузиньяна, который вместе с двумя своими сыновьями присягнул последним.
Наконец появилась и графиня-королева. Ненависть и тщеславие толкнули ее на преступление, теперь же наступил час расплаты. В длинном платье из черной шерсти, без всяких украшений, распустив волосы, прикрытые траурной вуалью, она медленно вышла на поляну.
Мгновенно воцарилась полная тишина. Держась очень прямо, Изабелла двигалась к трону короля, словно бы направляемая невидимой рукой. Лицо ее было смертельно бледным, зеленые глаза полыхали лихорадочным огнем. Казалось, в ней не осталось ничего от прежнего изящества и величия — потускнела даже красота, неизменно покорявшая мужчин. Теперь это была раздавленная поражением женщина, отчаянно молившая бога о смерти, которая могла бы освободить ее от неизбежного унижения.
Но небеса не вняли этой мольбе. Шаг… второй… третий… ужасный миг становился все ближе. В мертвом молчании Изабелла Ангулемская остановилась у подножия трона и склонила голову. Внезапно ноги у нее подкосились, и она тяжело упала на колени перед тем, кого хотела убить.
Однако ни один звук не вырвался из ее посиневших уст. Раздавленная необходимостью пойти наперекор своей безумной гордыне, Изабелла оказалась не в силах произнести обет верности. Захлебываясь от рыданий, она закрыла лицо дрожащими руками.
Неожиданно король поднялся и сошел со ступенек трона. Побежденная королева почувствовала, как он берет ее руки в свои, а затем услышала мягкий, полный жалости голос:
— Нет такого греха, который нельзя было бы простить, мадам, если сердце преисполнено подлинной муки. Кузина, ваша скорбь тронула мою душу. Поднимитесь и займите место среди дам. Они утешат вас в вашей горести, ибо я не хочу, чтобы здесь были победители и побежденные — все мы принадлежим одному королевству и покорно склоняемся перед одним лишь господом.
Ошеломленная Изабелла не верила своим ушам. Она думала, что ее встретят с холодным и насмешливым презрением — быть может, даже подвергнут тюремному заключению… Она подняла голову, и впервые взор ее, устремленный на короля, не был затуманен ненавистью. Голубые глаза Людовика сияли небесным светом, и он улыбался ей.
— Разве вы не знаете, что падшие мира сего возвысятся в мире ином? Будем отныне жить в мире, дорогая кузина, и забудем прошлое.
Однако Изабелла забыть не могла. Уязвленное сердце откликнулось на величие и жалость короля Людовика, но не простило тем, кто обрек ее на эту жалость.
Считая себя обманутой и преданной, Изабелла не замедлила это показать. Когда вечером Гуго де Лузи-ньян пришел к ней, чтобы спросить, угодно ли ей будет утром вернуться в Ангулем, она отвела взгляд и сухо произнесла:
— Я никогда не вернусь в Ангулем. Здесь мы расстанемся навсегда, Гуго!
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что больше не желаю видеть никого из тех, кто был свидетелем моего позора. И хочу обрести убежище, где мне придется склонять колени перед единственным сюзереном, власть которого я признаю. Единственное место, где королева Англии может обрести душевный покой и уважение к самой себе, — это аббатство Фонтевро.
Ничто не могло смягчить безжалостную женщину. Не обращая внимания на слезы мужа и мольбы сыновей, она в тот же вечер направилась с небольшим эскортом в долину Луары, где находилось богатое бенедиктинское аббатство. Там уже спали вечным сном великие предки нынешних королей — Элеонора Аквитанская и Ричард Львиное Сердце. Измученная душа опальной королевы нашла приют в царственном безмолвии этих стен. Спустя три года она умерла, так и не обретя утешения.
А для человека, который беспредельно любил ее на протяжении всей жизни, оставался только один выход — следовать тем путем, который избрал монарх, наконец-то признанный всеми.
Коронованный святой, завоевавший сердца подданных величием и добротой, отправился освобождать Гроб Господень. Вместе с ним в крестовый поход ушел и Гуго де Лузиньян. Он пал смертью героя при осаде Дамьетты, но перед тем как испустить последний вздох, взял клятву с сопровождавшего его в походе младшего сына, что тот доставит его тело в Ангулем. Не имея права покоиться в королевском аббатстве Фонтевро, верный возлюбленный Изабеллы желал быть похороненным в ее родном городе. И у ворот Ангулема до сих пор можно видеть развалины аббатства, где Гуго де Лузиньян дожидается наступления Вечности.
ОДНА ИЗ ДВУХ РОЗ (МАРГАРИТА АНЖУЙСКАЯ)
(1445 год)
Можно быть солдатом, с закаленной в тысяче битв шкурой, с очерствевшим от ужасов войны сердцем, иметь жену и ребенка, не верить никому, кроме себя самого, — и вдруг в одно прекрасное утро оказаться слабым и беззащитным перед ясным взором девочки-подростка…
Именно это и произошло мартовским утром 1445 года с послом английского короля Уильямом де ла Полом, графом Суффолком, у подножия главного алтаря в соборе города Нанси. Опытный воин был захвачен врасплох. Он прибыл во Францию в дурном расположении духа, ибо никогда не любил французов, с которыми воевал всю жизнь. Не нравилась ему и сама страна, которая была уже почти завоевана, но пренебрегла своим счастьем и ухитрилась выскользнуть из рук английского монарха. Конечно, всему виной была эта ведьма Жанна по прозвищу Дева! Именно она под Орлеаном разбила наголову не только его самого, но и старого полководца Джона Толбота — до той поры непобедимого. Сверх того, эта наглая девчонка, как ему донесли, осмелилась именовать его «Пулем» , чем и доказала полное свое невежество, — подумать только, до такой степени не знать благородного британского языка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129