Тут-то Филипп уже не сдерживал себя. Он скрежетал зубами, стонал. Только сейчас он ощутил боль, которую должен был почувствовать, находясь на земле Реньяров.— Ты должен уснуть, — посоветовала Лилиан.— Легко сказать, — горько усмехнулся Филипп.— Очень больно?— Но все кости целы, — не очень-то радостно добавил Филипп.— Я знаю, что тебе нужно, брат, — засуетилась Лилиан, — сейчас, подожди, — и она опрометью бросилась вниз. Вскоре девушка вернулась с чашкой горячего вина, пахнущего специями.Филипп жадно выпил напиток и тут же по его телу разлиласьБлаженная истома.— Ты прямо колдунья, Лилиан, — похвалил он сестру, закрывая глаза.— Если тебе еще что-нибудь нужно…— Извини меня, сестренка, ведь я не подумал ни о тебе, ни о матери.— Да брось ты, главное, ты жив и мы все вместе.— Этого мало для счастья, — вздохнул Филипп.— А ты знаешь, я только сегодня поняла, что счастлива. Я не хочуДругой жизни. Когда мы все вместе, втроем, мы можем порадовать друг друга, например, как я сегодня. И это тоже счастье, — убежденно сказала Лилиан. — Ведь вспомни, в притче отец радовался возвращению блудного сына.— Ну вот и дождался, — попытался улыбнуться Филипп, — я блудный сын. Недолго же я блуждал, меня изловили.— Ты еще совсем глуп, — по праву старшей сестры сказала Лилиан.И Филипп не стал ей возражать. Во-первых, ему уже и в самом деле захотелось спать, а во-вторых, он знал, с женщиной спорить бесполезно, пусть это даже умная Лилиан.Но прежде чем заснуть, Филипп попросил:— Позови, пожалуйста. Марселя, я должен с ним переговорить.Девушка пожала плечами, но просьбу брата выполнила.Марсель сел прямо на кровать рядом с Филиппом.— Ты хочешь, племянник, предложить мне хитроумный план, как похитить твою возлюбленную?— Но ведь ты даже не знаешь, что случилось с ней, я же тебе не успел ничего рассказать.— Думаешь я, Филипп, тратил время понапрасну? Я прекрасно видел, что происходит в имении Реньяров. Я сразу же отправился туда, лишь только ты не вернулся.— Но я же не видел тебя! — изумился Филипп.— Ты слишком доверчив, Филипп, извини, что не пришел тебе на помощь сразу. Но вдвоем мы никому ничего не смогли бы доказать.— Так ты ехал за мной, когда я, связанный, лежал на лошади?Марсель улыбнулся.— Конечно же ехал.— И не мог сразу освободить меня! — возмутился Филипп.— А ты как думаешь? — спросил Марсель. Юноша засомневался.— Если ты не освободил меня сразу, значит на то были свои причины.— Ну конечно же, наконец-то до тебя дошло. Ты думаешь, Виктор просто так отпустил тебя? Он послал следом одного мерзавца, и мне пришлось немного проучить его.— Ты убил человека Реньяра?— Нет, я всего лишь сбросил его с лошади, связал и отправил назад к его хозяину.— Я знал, ты не бросишь меня в беде! — воскликнул Филипп Абинье и тут же поморщился, порез на щеке вновь стал кровоточить.— Да спи ты, — уже немного зло бросил Марсель Бланше, — тебе нужно прийти в себя.— А Констанция, что будет с ней?— Я тебе обещаю, Филипп, что-нибудь мы с тобой придумаем. Ведь выходило же у нас все хорошо до этого, значит, получится и потом.Эти нехитрые слова успокоили юношу. Он безгранично верил в возможности своего дяди — мятежника.И уже засыпая, Филипп услаждал себя радостными грезами.Он видел себя и Констанцию радостно смеющимися, идущими рука об руку по залитому солнцем лугу. За небольшой рощицей возвышалась колокольня храма, и Филипп знал, что там их ждет священник и приглашенные.»Ведь благословил же нас старый Гильом, — думал Филипп Абинье, но тут же сердце юноши похолодело. — Но ведь он же убил моего отца! Как может соединиться в одном человеке проклятье и благословение? Стоит ли это благословение чего-нибудь, если оно дано убийцей?»Это был слишком сложный вопрос для измученного разума Филиппа Абинье. Он привык мыслить куда более просто, а тем более сейчас юноша не мог рассуждать здраво. Ведь с одной стороны, он был всецело обуреваем любовью к Констанции, а с другой, ненависть к Реньярам кипела в его душе.Ты не такая, — твердил он сам себе, имея в виду Констанцию, — ты не такая. И может быть, именно на нас с тобой лежит обязанность прекратить вражду.Но мысли путались в голове Филиппа Абинье, сон одолевал его и наконец, бессвязно бормоча имя своей возлюбленной, он заснул.Пробуждение было внезапным, словно кто-то толкнул его в бок. Филипп огляделся: комната пуста, окно закрыто ставнями и лишь слабый утренний свет пробивается в комнату. И тут же на него обрушились воспоминания последних дней. Снова досада обожгла сердце, и тревога наполнила душу. Он сейчас здесь, в безопасности, а Констанция, что с ней?Филипп встал, но тут же скривился от боли.— Нет, я пересилю тебя! — воскликнул юноша и шаг за шагом, превозмогая боль, двинулся к окну.Распахнулись ставни, и он вдохнул свежий утренний воздух. Прохлада бодрила его и притупляла боль. Когда Лилиан вошла в комнату, она с изумлением уставилась на брата. Чего — чего, а этого она никак не ожидала: он стоял у окна и старательно делал вид, что даже не замечает ее появления.»Так значит, он не так плох, как казался вчера, — подумала Лилиан, — а я-то побоялась ему сказать все, что о нем думаю».И девушка решила восполнить вчерашний промах.— Так ты чувствуешь себя хорошо, братец? — осведомилась она с ехидцей.— Лучше не бывает, — процедил сквозь зубы Филипп.— Ну так значит, мы все должны были волноваться, переживать, а ты из-за своей любви потерял голову и чуть было не погиб?— И такое могло случиться, — резонно заметил Филипп.— А теперь ты, конечно, обдумываешь план спасения своей возлюбленной, а она, может, и думать о тебе забыла.— Помолчи!— А почему, собственно, я должна молчать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68