— Монсеньор де Шеврез! — воскликнула девушка. — Это единственный влиятельный сеньор…— Самое главное, он единственный, кто есть у нас под рукой, во всяком случае я на это надеюсь! Завтра утром мы возвращаемся в Париж. Распорядись на этот счет.Лежа в кровати, бархатный полог которой был освещен розовым светом ночника, Мария принялась обдумывать идею брака с Шеврезом. Это позволило бы совместить полезное с приятным: по правде говоря, Клод де Шеврез на протяжении нескольких месяцев уже был ее любовником, причем любовником с большой буквы — многочисленные предшествующие победы дали ему немалый опыт. Кроме того, он утверждал, что без ума от нее. Вопрос ночей — весьма важный, ибо в человеческой жизни их ровно столько же, сколько и дней! — с ним был бы решен к полному удовольствию молодой женщины. Но оставались еще и дни!Грядущие дни могли нести с собою славу, поскольку герцог Лотарингский, Шеврез не был подданным короля Франции. Обладая титулами герцога Омальского, принца де Жуанвиля и, наконец, герцога де Шевреза, он был независимым сувереном, к которому обращались не иначе как «монсеньор» и которого и король Франции, и король Англии звали «своим кузеном».Его отцом был знаменитый герцог де Гиз, Генрих де Баллафре (Меченый — прозвище герцога де Гиза), который при последних Валуа заставил всех так много говорить о нем самом и о его «Святой Лиге» и который едва не забрал корону Генриха III и не стер последнего с лица земли. Король, не настолько лишенный поддержки, как казалось на первый взгляд, поспешил вывести де Гиза из этой смертельной игры, казнив его в замке Блуа руками своих Сорока пяти. При этом король получил лишь краткую передышку: всего лишь год спустя сестра де Гиза, грозная герцогиня де Монпансье, соблазнив юного Жака Клемана, подговорила его убить Генриха, и тот получил смертельный удар кинжалом в живот. Корона перешла к новой династии, но вовсе не к семейству Гизов-Лотарингских, а к Бурбонам. Последний Валуа завещал королевство своему шурину, гугеноту Генриху Наваррскому, который стал Генрихом IV после показательного перехода в католичество. Париж стоил мессы, не правда ли?От брака с Екатериной Клевской у Баллафре было пятеро детей, последний из которых Клод де Шеврез. Ему предшествовали самый старший Карл, герцог де Гиз, не слишком выдающийся персонаж, Людовик, кардинал де Гиз и архиепископ Реймсский, поклонник искусств с сомнительной репутацией, Луиза-Маргарита, после замужества ставшая принцессой де Конти и своей репутацией заслужившая у строгого Людовика XIII прозвище Грех! Четвертым был шевалье Франсуа, закоренелый дуэлянт, никогда не выпускавший шпагу из рук и мечтавший сразиться со всяким, кто попадался ему на пути. Клод по крайней мере был лучшим представителем этой семейки. Мягкий и нерешительный в обычной жизни, в бою он был сама храбрость. Он отличился во многих сражениях, в том числе и у турок, когда Франция по случайности не воевала. Кроме того, как и его брат Франсуа, он имел на своем счету несколько скандальных дуэлей.Клод питал искреннюю привязанность к Генриху IV, а затем и к его сыну, и эта привязанность доходила до того, что он влюблялся во многих любовниц Беарнца. Сперва любовь к прекрасной графине де Морэ стоила ему пребывания в Англии, а затем у старшего брата в замке Марше. На смену ей пришла дьявольская Генриетта д'Антрэг, маркиза де Верней, которой король был так увлечен, что грозился «перерезать глотку» злополучному сопернику. Были и другие, и, наконец, он попал под чары Марии. Их роман, которому немало содействовала предприимчивая принцесса де Конти, наделал много шума — как водится, в курсе были все, кроме мужа! — вплоть до того, что герцог Эркюль де Монбазон, отец юной дамы, обратился к Людовику XIII с просьбой положить конец этим любовным утехам, которые он всячески осуждал. В это самое время несчастный случай в тронном зале поверг Марию в пучину немилости столь внезапно, что она даже не успела узнать, что думает по этому поводу ее любовник, хотя и имела все основания предполагать, что он с жаром кинется на ее защиту…Проведя в размышлениях бессонную ночь, молодая женщина призналась себе, что в деле есть и не вполне ясная сторона: любит ли ее Шеврез настолько, чтобы сделать герцогиней Лотарингской, не убоявшись неизбежного гнева короля, перед которым он благоговел? Необходимо было как можно быстрее убедиться в этом! Поэтому едва первый петух прокукарекал, она сразу велела подавать умываться, завтракать и готовить ее карету. Час спустя Перан, рядом с которым примостился испуганный лакей, снова гнал четверку лошадей обратно в Париж.Через каких-нибудь два часа они уже были у крепостных стен, но им потребовался еще час, чтобы добраться от ворот Сент-Антуан до улицы Сен-Тома-дю-Лувр, где в тени старинного дворца расположился особняк де Люина, — настолько были забиты улицы сперва в районе Королевской площади, затем у Центрального рынка и, наконец, у Круадю-Трауар, где совершалась казнь. В результате, выйдя из кареты во дворе своего особняка, герцогиня была практически вне себя. Как раз в этот момент дворянину из ее свиты Габриэлю де Мальвилю подвели оседланного коня. Завидев хозяйку, он бросился ей навстречу:— Хвала Господу, госпожа герцогиня, вы здесь! Я уж собирался ехать за вами.— Вы знали, где я нахожусь? Вас не было, когда я уезжала, и я не велела вам говорить.— Нетрудно было догадаться: когда вас что-либо тревожит, вы немедленно отправляетесь в Лезиньи.— И что же вы намеревались мне сообщить столь срочно?— А вот что! Господин де Брант прибыл четверть часа назад с вещами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17