Скажите на милость, — возмутился Филиберт-не следует все-таки принимать нас за …..— Хватит, я уже сказал, — прервал его Руссе и повернулся к Катрин.— Лучший способ узнать правду — это основательно осмотреть дом, что мы сейчас и сделаем. А вы, — обратился он к солдатам, — не спускайте глаз с брата и сестры. Пойдемте, Катрин!Осмотр дома, где прошла юность Катрин, взволновал ее. Ничего не изменилось. Надо отдать должное Амандине Ля Верн, все было в полном порядке, как и в то время, когда Жакетта, их мать, и Сара вели хозяйство.Но нигде, кроме кухни, где испуганная служанка чистила овощи, не было ни души. Даже комната дяди Матье была в идеальном порядке. Бросался в глаза лишь легкий налет пыли.— Я и сам начинаю думать, что эти люди сказали правду и ваш дядюшка действительно уехал, — растерянно проговорил Руссе.— Это невероятно. Куда, по-вашему, может отправиться человек в его возрасте, да к тому же совсем один?— Я не знаю… Может, он решил совершить паломничество. Это никогда не поздно.Катрин с досадой пожала плечами.— Паломничество, дядя Матье?! Не смешите меня. Видимо, вы его плохо знаете.— Послушайте, Катрин, должен же он где-то быть. А раз его здесь нет…Вдруг молодая женщина побледнела. Ей стало так плохо, что она прислонилась к двери.— Боже мой!— Что с вами? — забеспокоился Жак. — Вам нехорошо?— Нет, но мне в голову только что пришла страшная мысль. А если эти люди помогли ему исчезнуть?— Вы хотите сказать, что они его убили?— Почему бы нет. Без дяди они могут остаться здесь навсегда. Хотела бы я знать, что могло им помешать. Бедняжка был один на один с ними, совершенно беззащитный.Воцарилось молчание. Эта мысль поразила воображение Руссе, он глубоко задумался.— Конечно, все возможно, — начал он. — Но я не имею права арестовать кого бы то ни было по простому подозрению.— Жак, я вас умоляю, давайте еще поищем, — прошептала она. — Мы найдем какую-нибудь улику. Я чувствую, здесь что-то нечисто.— Нам остается только разобрать дом по кирпичику, — пробасил Руссе.Повторный осмотр ничего дал. Пришлось смириться и Катрин, совершенно убитая, вернулась в лавку.— Ну? — услышала она наглый окрик Амандинь Нашли своего дорогого дядюшку? Довольны, наконец. Вы достаточно отравили жизнь честным людям, которые сделали вам ничего плохого. Если вы графиня или аббатиса — добавила она, обращаясь к Лоиз, — так вы дума» что вам все позволено? Вы думаете, что вам это сой с рук?Лоиз, присев на скамеечку, слушала ее с закрытыми г вами. Лицо ее стало восковым.— Ну, ну, полегче, — прервал Амандину Руссе. — Я советую быть повежливее, моя дорогая. До тех пор пока найдется мэтр Матье, вы от нас не отделаетесь. Мы вас отпустим, пока не узнаем, что с ним случилось.— И правильно сделаете, — произнесла спокойным, ровным голосом вошедшая в лавку женщина. — Я привела с бой девочку, которой есть что вам сообщить.На пороге, держа за руку перепуганную служанку, стояла высокая белокурая женщина лет двадцати пяти. На ней было великолепное бархатное платье с коричневой отделкой под цвет глаз. Сквозь широкие рукава в форме дубового листа, спускающиеся до пола, проглядывала серая атласная подкладка. Золотая застежка кокетливо приподнимала подол платья, из-под которого выглядывала нижняя юбка. На гордо посаженной голове было надето что-то напоминают чалму из коричневого бархата и серого атласа. Жак де Рус без промедления любезно поклонился даме, что не укрыло от пытливых глаз Катрин.— Я была у вас, капитан, — продолжала она. — Я хотела, чтобы эта девочка повторила вам то, что рассказала мне. Но мне сказали, что вы как раз отправились в лавку «Святого Бонавентуры», и поспешила сюда. Пресвятая Дева, — воскликнула она, заметив Лоиз. — И вы здесь, преподобная мать? Что с вами? Вы так бледны и, да простит меня Бог, едва держитесь на ногах.— Ничего страшного, Симона, — произнесла Лоиз, силясь улыбнуться. — Мы не поладили с этими людьми… я не знаю, знакомы ли вы с моей сестрой графиней де Монсальви. Катрин, — добавила она, — госпожа Симона Совгрен уже давно является покровительницей нашего монастыря, а с тех пор как она вышла замуж за монсеньера де Морел еще больше уделяет внимания нашей обители. К тому же она имела честь вскормить своим молоком монсеньора граф Карла, за что и пользуется особым расположением герцогини.Лицо кормилицы озарилось улыбкой, с распахнутыми объятиями она подошла поприветствовать Катрин.— Знаменитая Катрин! Как я рада вас видеть. Так вы в Дижоне, и никто об этом не знает!— Я здесь не более часа, — ответила Катрин, очарованная теплотой и приветливостью этой женщины. — Я приехала прямо сюда в надежде увидеть дядю, о котором уже давно мне ничего не известно. Но вы сказали, что что-то знаете.— Мне кажется, что да. Этот ребенок, — сказала она. подталкивая вперед девочку, — младшая сестра одной из моих горничных. Она служит у мэтра Сегена, недалеко отсюда. Сеген делал сундуки для приданого, он недавно умер; сад вокруг его дома как раз находится рядом с вашим. Сегодня утром она прибежала ко мне вся растрепанная и в слезах, умоляя не прогонять ее. Она не хотела возвращаться в дом Сегенов. Давай, Марта, смелее… повтори все, что рассказала мне…Рассказ был недолгим. Пораженная смертью хозяина, Марта решила, что в доме живут привидения, особенно в кладовках, в глубине сада, где хранились дрова и брус для сундуков. Эти кладовки с одной стороны примыкали к пристройке, где у Матье Готрэна был курятник и кладовая для инструментов. Марта утверждала, что оттуда доносились странные звуки. Сегодня ей, оставшейся дома одной, потребовались дрова для печки, и, борясь со страхом, она пошла в кладовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15