— Никакой опасности нет. Моя мать и герцогиня д'Альба, я должна была бы сказать — герцогиня д'Альба и моя мать, которую распирает от гордости, ужинают вместе в зале. А я сказала, что не хочу есть, что у меня болит голова. О Жиль!Эта женщина, она ваша любовница?— Что за вопрос? Ты же благовоспитанная девочка! Ты пришла сюда, чтобы спросить именно об этом?— Конечно, нет. Но, во-первых, я уже не маленькая девочка, и потом, если она вас прячет, значит, она вас любит. Она красивая, хотя мне она не нравится. Все в ней говорит, что в мире есть только Бог, она и некоторые дополнения.— Терезия! — упрекнул он ее. — Еще раз…— Зачем я пришла? Помочь вам. Ах, мой друг, как же я была счастлива, когда узнала вас!Люди говорили о вас ужасные вещи. А я даже не знала, живы ли вы.Непосредственность ребенка освежающе подействовала на Жиля. Он смягчился.— Как я понимаю, вы поверили этому?Она смерила его негодующим и в то же время сострадательным взглядом, каким дети смотрят на взрослых, делающих глупости.— Вы что, с ума сошли? Я знаю вас и умею разбираться в людях. Родители тоже, впрочем, не поверили этому. В нашей семье все вас любят.Папа говорил, что это какая-то несусветно глупая история, что она связана с принцессой Астурийской. А что, правда, что женщины играют в вашей жизни большую роль?Жиль рассмеялся.— Они играют большую роль в жизни каждого мужчины, Терезия. Вы немного позже тоже, может быть, будете играть большую роль в жизни многих мужчин.Она опустилась на край кушетки и испустила вздох, в котором содержался весь опыт мира.— Ах, я это уже знаю.— Правда?— Правда! Вы вот не спрашиваете, почему вы обнаружили нас здесь, на пути во Францию, как будто загорелась вся Испания. Это же из-за меня.— Да? Из-за вас?— Из-за меня и из-за дяди Максимилиана. Он влюбился в меня и попросил у отца моей руки.Был ужасный скандал.Жиль ошеломленно смотрел на нее. Однако она говорила не шутя.— Ваш дядя! Брат вашей матери!— Да, дядя Галабер, конечно. Вы его знаете.Он очень приятный.Действительно, Жиль неоднократно видел у Кабаррусов «дядю Максимилиана». Он приехал из Байонны в самом начале года по семейным делам. О, конечно, ничего удивительного, что Терезия нашла его приятным. Это был мужчина тридцати лет, элегантный, тонкий, с живым взором, чувственным ртом, с мощным и в то же время гибким торсом, хорошо и со вкусом одетый в костюм отличного покроя. В дополнение к этому он был довольно умен и очень галантен. Словом, было чем вскружить голову многим женщинам и даже племяннице, выглядевшей старше своих лет.— Так, значит, вы были не против этого неслыханного брака? Можно подумать, что в вас говорит какое-то сожаление.В ответной улыбке девочки-подростка была удивительная смесь детского простодушия и чего-то бессознательно женского.— Конечно! Я очень люблю дядю Максимилиана. Он умеет так красиво говорить…— Но, черт побери, это же ваш дядя, брат вашей матери!— Это мужчина. А мужчина есть мужчина.Для меня существуют лишь две категории мужчин: соблазнительные и несоблазнительные. Вы очень соблазнительный мужчина, но дядя тоже.А потом, мне надо, чтобы меня утешали. Вы же меня совсем покинули, вы не занимаетесь мной, у вас другое в голове, ваша герцогиня, например.Я ее видела в тот день, когда меня короновали.Если вы…— Терезия, мы отвлеклись. Вернемся к родителям. Если я правильно понял, они это восприняли очень плохо.— Больше чем плохо. Мама упала в обморок, а папа был таким, каким я его еще никогда не видела. Когда он все разгромил в своем кабинете, он решил, что мы немедленно уедем во Францию, мама, мои братья и я, потому что в Испании из нас сделают лишь настоящих дикарей. Он отсылает нас к одному из своих парижских корреспондентов. Это некий господин Буажлу, советник парламента. Он примет нас у себя на острове Святого Людовика, пока мы сможем найти себе подходящий дом. Вот и вся история.— И ваш отец так спешил, что даже не нашел времени сделать себе паспорт для проезда через границу?— Конечно, да, он сделал все паспорта. Папа никогда ничего не забывает. Но вы же знаете маму. У нее такая голова! Она забыла эти пропуска на туалетном столике. Мы завтра же уедем во Францию. Вот почему я говорю вам, что пришла вам помочь.— Каким же образом?— Я вас разбудила, вы крепко спали и не слышали, как подъехал всадник.— Действительно, я спал и ничего не слышал.— Это слуга моего отца. Он догонял нас с самого Мадрида и привез эти проклятые пропуска.Завтра мы перевезем вас через границу с собой.Сделаем то, чего не сможет сделать ваша прекрасная подруга, хоть она и герцогиня д'Альба.— Просто так вот, возьмете и перевезете? И как же?Терезия встала, подошла к двери, приложила к ней ухо.— Сейчас все вам расскажем. Я думаю, что они уже здесь.Прежде чем Жиль успел что-либо сделать, она приоткрыла дверь и впустила своих старших братьев, четырнадцатилетнего Франсуа и тринадцатилетнего Доминика. Они вошли в комнату на цыпочках, как настоящие конспираторы.— Ну что? — спросила Терезия нетерпеливо. — Что вам удалось сделать?Старший, Франсуа, красивый мальчик, похожий на сестру, порылся в карманах и вытащил маленький пакет, завернутый в грязную тряпку.— У меня есть все, что надо. Около церкви живет какой-то аптекарь. Его показал мне охранник замка. Я рассказал аптекарю, что у меня такая нервная лошадь, что не может спать, и он мне дал это.— Кажется, это отличное средство, — подхватил Доминик, блондин, перенявший от матери быстрый взгляд и острый язык. — Треть унции, и он счастливо проспит все двадцать четыре часа.Скрестив руки на груди. Жиль слушал с внимательной настороженностью.— Не объясните ли вы мне, что вы замышляете, господа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129