— Никто из оставшихся не хочет его делать! Все они жалуются, что им не по душе сколачивать доски для человека, которого они любили и уважали… что это принесет несчастье всему цеху!
— А мне, что же, это не принесет несчастья? Я тоже относился к нему с почтением и…
В этот момент довольно плотный и богато одетый человек вышел из комнаты. Гийом узнал в нем губернатора. Тот слышал разговор и посмотрел на несчастного тяжелым взглядом.
— Либо ты сделаешь, что тебе говорят, либо я брошу тебя в самую страшную тюрьму, какая у нас есть. Входи! Тебе принесут все, что потребуется. В твоих интересах подчиниться мне, Мишель Боном!
Положив на плечо несчастного руку еще более тяжелую, чем его взгляд, господин де Водрей увлек его в комнату. Бугенвиль хотел пойти за ними, но Гийом вцепился в его руку и чуть не упал — таким резким было движение офицера. Тогда он закричал:
— Мне нужно с вами поговорить! Хоть взгляните на меня!
Уронив на него усталый взгляд, офицер несколько оживился.
— Маленький Гийом! — вздохнул он. — Что ты здесь делаешь?
— Я хотел вас увидеть, потому что вы мне нужны…
— Чтобы стать моряком? — горько сказал тот.
— Нет. Потому что мне нужна помощь. Мой брат убил отца и Адама Тавернье, смертельно ранил мать, но мы с Конокой смогли доставить ее в Главный госпиталь. Дома На Семи Ветрах больше не существует, а в наш дом на улице Сен-Луи мы не можем вернуться, если хотим хоть ненадолго остаться в живых. Ришар обязательно доведет свое дело до конца…
— Боже мой!..
Офицер быстро взял мальчика за руку и отвел в сторону, к окну, где не так сновали люди. Там он наклонился к нему:
— Чего ты хочешь от меня?
— Посадите Ришара в тюрьму, чтобы он не смог больше причинить нам зла! Я хочу, чтобы его повесили! Во-первых, он предатель…
Торопясь, Гийом рассказал о том, что произошло в Фулонской бухте, и обо всем, что последовало за этим. Бугенвиль слушал, и его лицо выражало еще большее страдание, чем раньше. Замолчав, мальчик поднял на своего друга серьезные глаза, в которых не осталось ничего детского, кроме надежды. — Вы сделаете это, правда? Его посадят в тюрьму, повесят?..
Полковник медленно покачал головой, и свет угас в глазах Гийома.
— Нет?.. Но почему?.. Он — убийца!
— Я понял… Могу лишь тебе обещать, что я проткну его шпагой, если только он мне попадется, либо прикажу своим солдатам расстрелять этого жалкого предателя. Но я не могу арестовать его, а тем более судить и казнить…
— Почему?
— Посмотри, в каком мы положении! Мы в осаде, возможно, нас скоро уничтожат, так как мы теряем силы. Он же находится у англичан, и они, разумеется, по-королевски отплатят за вероломство, ведь они получат Новую Францию, о которой так давно мечтали…
— Что же нам теперь делать?
— Ждать и молиться Богу! В нынешнем положении право возмездия следует передать ему — впрочем, оно всегда ему принадлежало.
— Я не хочу! Не хочу!.. Это слишком несправедливо!
— Я тоже так считаю, Гийом, но нужно верить. Клянусь, я сделаю невозможное, чтобы разыскать Ришара. Если потребуется, даже у англичан, когда бои прекратятся.
— Как вы это сделаете?
— Видишь ли, я знаком с Джорджем Таунзендом — он замещает покойного генерала Вольфа. Несколько лет назад мы встречались в Лондоне. Это честный человек, неспособный принять убийцу, даже если он чем-то ему обязан. Возвращайся в госпиталь, Гийом, это лучшее, что ты можешь сделать, и хорошенько присматривай за своей матерью! Теперь ты единственный мужчина в семье. Твой долг — быть рядом с ней. Как ты пробрался сюда?
Объяснения Гийома вызвали бледную улыбку на лице друга.
— Неплохая идея!.. Этот путь может пригодиться!.. А сейчас я прикажу проводить тебя до дверей интендантства, и если хочешь моего совета, побыстрее принимайся за рыбалку. Ты нашел хороший способ выйти: надо сохранить его. А главное — не вызвать подозрений! Ты мне веришь?
— Да, — ответил Гийом без малейшего колебания.
— Тогда пожмем друг другу руки, как старые друзья!
Замирая от восхищения, Гийом протянул офицеру грязную ладошку, и тот горячо пожал ее. Заметив гордость, от которой так вытянулось его худенькое детское личико, Бугенвиля охватило желание обнять этого серьезного, храброго мальчишку и поцеловать его в смуглую щеку. Но что-то подсказывало ему, что Гийом не оценит этого жеста, ведь в его глазах мог померкнуть образ человека, решившего вести себя с ним на равных…
— До скорой встречи, господин де Бугенвиль, — сказал он серьезно. — Да хранит вас Бог! У нас нет никого, кроме вас…
Спустя полчаса, подобрав по пути снасти, Гийом уже сидел в укромном месте на камне, удил рыбу и плакал, дав волю своим слезам… О гибели его страны красноречиво свидетельствовали флаги английских кораблей, стоявших у понтонного моста, связывавшего город с лагерем французской армии в Бопоре. Англичане с радостью предавались грабежу: они захватили пушки, которые не успели увезти отступавшие, и прибирали к рукам все, что было в палаточном городке… Местность, которую до сих пор щадила война, теперь была похожа на южный берег Святого Лаврентия: почерневшие селения, разоренные фермы и такая истерзанная земля, что, казалось, она никогда вновь не станет плодородной.
Погруженный в горькие раздумья, Гийом совершенно забыл, чем занимался, но в тот день некоторые рыбешки явно были охвачены странным желанием покончить с собой и вытворяли что-то немыслимое, лишь бы угодить на крючок. Благодаря этому обстоятельству мальчик в конце концов развеялся и, добыв лучший улов в своей жизни, вернулся к госпиталю с переполненным ведерком. Шотландец горячо его поблагодарил и, восхищенный его способностями, оставил ему три четверти улова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110