Этот человек мог бы быть красив, если бы не свирепая дикая сила, которой веяло от всей его фигуры и которая укрывала его как броней.
Лентул купил его недавно, но ему уже было ясно, что это будет лучший из его бойцов. Он был родом из Фракии, откуда его силой забрали служить в римскую армию. Он дезертировал. После поимки его продали на рынке в Риме за внушительное количество сестерциев. Лентул питал на его счет большие надежды.
Когда Спартак подошел к нему, он изобразил на своем лице нечто отдаленно напоминающее улыбку.
– Наставники говорят, что ты здесь самый сильный и ловкий из всех, к тому же и самый прилежный в упражнениях. Это правда?
– Если они так говорят, значит правда.
Лентул пропустил мимо ушей наглый тон ответа и спокойно продолжал:
– С тех пор, как ты появился у меня, к тебе еще не приводили женщину, так ведь?
Спартак пожал плечами.
– А зачем?
Ланиста чуть было не рассердился от подобной глупости, но сдержал себя. Этот парень был как раз то, что надо для дрессировки Варинии.
– Ну… для здоровья. Гладиатор должен быть в прекрасной форме, а слишком долгое воздержание может повредить ему. Я пришлю тебе одну…
– Мне это ни к чему.
На сей раз Лентул взорвался. Он топнул ногой, что больно отдалось у него в голове.
– А я тебе говорю, что ты возьмешь ее, не то прикажу тебя выпороть. Только не воображай, что я пришлю тебе покорную одалиску. Это бешеная девка, но ты должен ее укротить! Стукнешь ее разочек, и все дела!.. На каменном лице гладиатора промелькнуло выражение глубокого презрения. Он опять пожал плечами, беря в руки деревянный меч, который воткнул в песок, когда его позвал Лентул.
– Как хочешь, – только и сказал он. Лентул злобно хмыкнул:
– Если один не справишься, можешь позвать на подмогу остальных. Это лучшее средство сделать женщину шелковой!
Но Спартак его уже не слушал. Он вернулся к товарищу, и они продолжили прерванную тренировку.
Вечером они встретились. Главный по кухне после ужина привел Варинию в каменную каморку, где жил Спартак.
– Вот тебе девушка, – сказал он. – Хозяин сказал, что до нового распоряжения она днем будет прислуживать на кухне, а ночью она в твоем распоряжении…
Он ушел, оставив их одних. Только тогда Спартак взглянул на Варинию. Ему хватило одного взгляда, чтобы все узнать о ней и все понять. Он увидел, что она была молода и, вероятно, хороша собой, если бы не опухшее от слез и покрытое грязью лицо. Он увидел также длинные бурые полосы, покрывавшие на спине ее тунику из серой грубой шерсти. Высохшая кровь… Тогда он протянул руку, чтобы убрать у нее с лица длинные пряди черных волос, грязных и спутанных, но она резким и враждебным движением отстранилась. Он не стал настаивать.
– Тебя побили, – спокойно сказал он. – Меня можешь не бояться, я не сделаю тебе ничего плохого.
Тогда она сама, убрав с лица волосы, недоверчиво посмотрела на него своими черными глазами, пылавшими ненавистью.
– О нет! Тебе придется сделать мне больно. Потому что я и тебе не позволю дотронуться до меня, как я не далась этому толстому борову, который называет себя моим хозяином. Я буду защищаться от тебя, как от него. Видел отметину у него на подбородке? Это моих рук дело, за что меня и исполосовали плетью. Ты можешь избивать меня до смерти. Но покуда я не потеряю сознание, ты меня не получишь…
Спартак пожал плечами и улегся на свою постель, скрестив руки под головой.
– Не волнуйся. Я до тебя и не дотронусь. Там в углу матрац, раньше нас здесь было двое. Можешь расстелить его и лечь. Ты должно быть устала…
Она не ответила, матрац не взяла, а пошла в угол и улеглась там, свернувшись комочком в своей рваной тунике, как кошка, как можно дальше от гладиатора, очевидная сила которого наполняла ее страхом. Он заметил, что она обвела глазами каморку.
– Если ты ищешь оружие, можешь не стараться. Из соображений осторожности нам выдают его только перед самым боем.
Не получив ответа, он добавил:
– Не укладывайся прямо на земле! Ночью будет холодно, заболеешь…
– Я не сдвинусь с места. И спать не буду. Я знаю, что ты только и ждешь, когда я засну…
Он тяжело вздохнул.
– Зевс всемогущий! До чего же ты упряма! Говорю, тебе нечего бояться! Я такой же раб как и ты. Зачем мне заставлять тебя страдать еще больше? Ладно, спи. Тебе это необходимо.
Она не шелохнулась, но он услышал робкое покашливание, а потом она спросила, на этот раз по-гречески:
– Ты сказал «Зевс». Значит, ты грек?
– Я из Фракии, – отвечал он на том же языке и, приподнявшись на локте, взглянул на нее с внезапным интересом. А ты?
– Из Олимпии. Меня схватили пираты, потом продали одному торговцу, а он уже перепродал меня Ленгулу Батиату.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать…
Минуту он рассматривал ее с симпатией, объяснявшейся жалостью, которую она ему внушала. Потом встал, сам расстелил матрац и взял со своей кровати одеяло.
– Иди ложись, – грубовато сказал он. – Меня не бойся, я буду тебе братом, и мы будем с тобой разговаривать на греческом.
Робко, с опаской она скользнула на матрац, поспешно натянув на себя одеяло. Спартак, стоя, смотрел на нее, не осознавая, что так он казался девушке великаном. Внезапно она покраснела до корней своих черных волос.
– Не смотри на меня. Меня так долго били и я так плакала, что на меня должно быть страшно смотреть…
Эта внезапная забота о том, как она выглядит, такая неожиданная, вызвала у Спартака улыбку. Вариния впервые видела его улыбающимся. Суровое лицо гладиатора вмиг преобразилось, как будто белозубая улыбка осветила и согрела его. Она увидела, что он прекрасен, и почувствовала, как сердце смягчилось у нее в груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100