Вдруг он принялся смеяться, и смех его был столь непринужденно весел, что удивленная Шарлотта невольно вскинула глаза.
– Душа моя… Вы так напуганы, словно вы птичка, которую словил ястреб. Неужели я внушаю вам такой страх? Или тот ужас, который вы прежде передо мною испытывали, все еще силен.
Она широко распахнула глаза и впилась взглядом в лицо своего мужа.
– Всегда лучше говорить правду. Да, вы внушаете мне страх, монсеньер.
– Но почему? Неужели… в этом повинна моя репутация? Уверяю вас, молва преувеличивает, я вовсе не такое чудовище, как обо мне говорят. Просто я знаю, чего хочу, и не останавливаюсь ни перед чем, чтобы добиться своего. В наши времена я вовсе не одинок, исповедуя такого рода… добродетель.
– Я знаю, что вы умеете добиваться своего…
– И вы порицаете меня за это? Очень странно, если это так. Поймите, Шарлотта, я хочу, чтобы вы перестали быть испуганной птичкой. Поймите, вам это не идет. Вы больше нравились мне в тот вечер в саду замка Лош. Вы горды и высокомерны, как и подобает быть жене Цезаря.
– Жене Цезаря! – усмехнулась она. – Вам не кажется, что это звучит чересчур самонадеянно?
– Но почему? Я знаю себе цену. Я знаю, что хочу властвовать державой и в состоянии этого добиться. Сперва я хочу заполучить Италию, всю Италию! А затем… другие земли! У меня есть могущественные связи, золото, сила; к тому же я обладаю умом и волей. Итак, весь мир будет принадлежать мне… нет, нам, если вы готовы разделить эту власть со мной.
Шарлотта в недоумении смотрела на него. Этот человек казался ей очень странным. Его голос мог быть то очень нежным и проникновенно искренним, то в нем звучала железная воля и властность. Когда он говорил, казалось, что для него нет ничего невозможного. Несомненно, он был из числа тех людей, которые создают империи и без конца стремятся к новым завоеваниям. Жизнь с этим человеком будет полна острых переживаний. И кто знает, как высоко вознесет его судьба. И неожиданно Шарлотта почувствовала, что ее воля к сопротивлению иссякла. Но почему она испытывает такой страх? Ведь он красив, по-настоящему красив, а его улыбка устрашающе обаятельна… Но тут она вспомнила о тех жестоких словах, которые она бросила ему в замке Лош, и лицо ее вновь залила краска.
– Вы предлагаете мне разделить власть над королевством. Но я едва смею смотреть на вас, ибо вспоминаю обидные и несправедливые слова, произнесенные мною в приступе гнева.
Цезарь приблизил свое лицо к жене.
– Честно говоря, вы правы, я всего лишь внебрачный сын, но случается, что кровь иных незаконнорожденных детей стоит дороже, чем кровь детей законных. И если угодно, я предаю ваши слова забвению. Я слишком счастлив сегодня, чтобы вспоминать о них.
– Вы… счастливы?
Он нежно дотронулся до ее маленькой руки и мягко притянул ее к себе.
– Очень счастлив. Ведь вы стали моей женой. Чего же еще мне желать? Ах если бы… если бы вы еще улыбнулись мне, тогда я просто вознесся бы на небеса. Неужели вы не хотите подарить мне улыбку?
Тут он смутился, и голос его прервался. Он отпустил ее руку, явно не в силах продолжать далее. И тут заговорила Шарлотта:
– А я думала, монсеньер, что вы желаете большего, чем улыбки. Странно, что ваши желания столь скромны.
Ее слова побудили его действовать. Он порывисто притянул к себе Шарлотту.
А вскоре в комнате новобрачных погасли свечи, и придворные дамы, стоявшие у запертых дверей, переглянувшись, тихо покинули место своего дежурства.
Утреннее солнце вызолотило лучами ложе счастливых супругов. Появившись перед Двором, молодожены сияли довольством и счастьем. А затем они отъехали от Двора, уединившись за высокими стенами замка Ла Мотт-Фейи, неподалеку от Буржа.
Цезарь был исключительно нежен и внимателен с Шарлоттой, что не помешало ему, впрочем, отправить отцу хвастливое письмо, откровенно повествовавшее об его успехах в первую брачную ночь.
Лето кончилось. В первых числах сентября король собрал войско и призвал к себе Цезаря. Людовик XII намеревался отправиться в Италию, чтобы вернуть себе герцогство Миланское, права на которое он унаследовал от своей матери, Валентины Висконти. В обмен на услуги Папы и Цезаря он обещал последнему помощь в создании государства на части итальянских земель.
И вот одним прекрасным сентябрьским утром, когда безоблачное небо и прозрачный воздух придают рисунку пейзажа особую четкость, Цезарь в последний раз поцеловал Шарлотту, уже испытывавшую недомогание, вызванное беременностью. Но, несмотря на всю горечь разлуки, Шарлотта держалась молодцом, как и подобает жене будущего повелителя державы.
Проводив его, она забралась на донжон, откуда еще долго махала платком вслед удаляющейся кавалькаде всадников. Затем, когда в воздухе растаяло последнее облачко пыли, она спустилась в часовню, где дала волю слезам, горестно молясь за своего мужа. Она предчувствовала, что уже никогда его не увидит.
Через два года Цезарь, став правителем Романьи, призвал к себе жену, но та была больна и отправила к нему своего брата, кардинала д'Альбре. В тот момент Цезарь был в апогее своей славы. Прошло еще два года, и в 1503 году папа Александр VI отдал душу Богу или дьяволу, а Цезарь, затравленный и больной, вынужден был бежать. Однако он был пойман и посажен в тюрьму в испанском городе Медина дель Кампо.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ БУАССИ Д'АМБУАЗА
Однажды августовским утром 1579 года по дороге, ведшей из Брен-Сюр-Аллон в Сомюр, во весь опор скакал всадник. Было еще очень рано, солнце встало совсем недавно, однако по особой благоуханной свежести, разлитой в воздухе, можно было понять, что денек будет погожим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100