– Большинство женщин обожают комплименты.
– А я нет. – Эверил нахмурилась. – Хотя Бекка, дочь нашего управляющего, говорила мне, что это… приятно.
– Тебе что, никогда не делали комплиментов? Ее нежные кремовые щеки расцвели румянцем.
– Я не принадлежу к тем женщинам, которые вдохновляют поэтов.
До чего же чистое создание! Неиспорченная ненавистью и завистью, не ведавшая предательства и мести, Эверил ничего не знала о реальном мире и собственной красоте. Ничего, кроме нелепых суждений своего отца.
Не в силах устоять перед соблазном, Дрейк протянул руку к ее лицу. И хотя в глазах Эверил застыла настороженность, на этот раз она не отпрянула.
Он нежно дотронулся ладонью до ее щеки и поймал взглядом блеск зеленых глаз. Легкий цветочный аромат кружил голову. Лилия? Ирис? Вереск? Дрейк не знал.
– Эверил, – шепнул он. За участившимся биением сердца он едва различал собственный голос.
Она потупилась, уставившись на свои переплетенные пальцы. Плечи ее напряглись, как тетива лука.
– Эверил, что бы ни внушал тебе твой отец, ты прелестна и достойна внимания любого мужчины.
– Ты не обязан говорить мне такие вещи. Я понимаю, ты пытаешься приободрить меня, поскольку хочешь, чтобы мы поженились. – Она прихватила зубами нижнюю губу и прерывисто вздохнула. – Но не нужно лгать.
– Я не лгу. Мне незачем…
Он умолк на полуслове, увидев слезинку, скатившуюся по ее щеке. Проклятие! Почему ее слезы так действуют на него? Еще ни одной женщине не удавалось разжалобить его плачем.
– Ты же слышала мой разговор с Кайреном. Я признался, что считаю тебя красивой.
Эверил подняла голову.
– Зачем ты говоришь мне все это, если не для того, чтобы уговорить меня выйти за тебя замуж и расстаться с девственностью? – прошептала она. – Почему тебя это так волнует?
Наверное, потому, что красивые слова всегда были вернейшим способом склонить женщину к браку. Впрочем, было что-то еще, чему Дрейк не знал названия. Он ощущал тепло там, где недавно царил холод. Должно быть, его мучает совесть, мрачно предположил он.
– Я всего лишь говорю правду, которую тебе должны были сказать давным-давно.
Понимая, что сказал больше, чем намеревался, Дрейк отпустил Эверил и отошел в дальний угол комнаты.
– Твое признание… озадачило меня. – Девушка последовала за ним.
Торнтон через плечо посмотрел на пленницу.
– Это не признание, а наблюдение, которое, надеюсь, избавит тебя от нелепой фантазии, что любовь сделает тебя красивой.
Эверил отшатнулась, словно ее ударила молния.
– С чего ты взял, будто я верю, что любовь сделает меня красивой?
– Ты сама так сказала.
– Я хочу мира и покоя. – Она покачала головой. – Хочу знать, что существует человек, который желает, чтобы я была рядом, невзирая на некрасивое лицо и буйные кудри, которые дал мне Господь.
Дрейк рассмеялся:
– В таком случае тебе нужна не любовь мужчины, а его похоть. И уверенность, что ты способна воспламенить его кровь, когда пожелаешь.
– Нет!
– Но это следует из сказанного тобой. – Он шагнул к ней. – Ты не знаешь, что такое любовь. Она вероломна и лжива.
– Неправда!
– Забудь о своих мечтах! – Дрейк схватил ее за руку. – Смирись с лицом, которое послал тебе Бог. Оно не изменится. И никогда такое суетное чувство, как любовь, не даст тебе покоя, которого ты жаждешь.
– А похоть даст?
Он кивнул:
– Да, она честнее.
– Но и мимолетнее, ты, несносное животное! – яростно выпалила Эверил. – Я не выйду за тебя замуж!
Напрасно он старался. Ничего она не услышала, ничего не поняла. И по-прежнему не верит в собственную привлекательность. Упрямая, как все Кэмпбеллы.
– Ты последняя женщина, на которой я хотел бы жениться, будь моя воля. Ты ничего не знаешь о жизни и еще меньше о мужчинах и женщинах. Но судьба так распорядилась, что нам придется быть мужем и женой в течение одного года. К тому же без притворства, которое ты называешь любовью.
Вечерний туман окутал зеленые холмы острова. Эверил лежала на постели спиной к Дрейку. Торнтон укладывался спать как обычно – у самой двери, на видавшем виды соломенном тюфяке. Как и прошлой ночью, ей не спалось. Но сегодня она не могла винить в этом темноту – у ее кровати горела свеча. Ни при чем была и летняя жара – ночи стояли прохладные, ветер приносил с моря холодный и влажный воздух.
Ей не давали покоя мысли о неожиданном предложении Дрейка.
Когда он хочет, чтобы они поженились? Кто будет свидетелем на этой скоропалительной свадьбе? И как остановить весь этот фарс? Да и сам Дрейк не выходил у нее из головы.
Шорох одежды, доносившийся от двери, подогревал воображение Эверил. Ее внутренности трепетали, когда она представляла, как Торнтон снимает простую черную рубаху, обнажая бронзовую грудь, как стаскивает рейтузы, оголяя крепкие бедра.
Нет, с этим надо кончать! Проклятие, что стало с ее клятвой сопротивляться похитителю и понятиями о женской скромности, внушенными с детства? Как можно презирать человека и вместе с тем постоянно думать о нем?
Уставившись на огонек свечи, Эверил плотнее обхватила подушку. Странно, но в последнее время ее способность логически мыслить почему-то рассеялась. В голове царила полная сумятица. Эверил закусила губу. Сейчас она попыталась понять, кто же Дрейк Торнтон на самом деле – злодей или благородный рыцарь? Порочный убийца, с которым никто, находясь в здравом уме, не стал бы связываться, или страдающий человек, жаждущий отмщения? С одной стороны, он вполне мог убить отца Мердока. Ведь ей приходилось наблюдать вспышки ярости, которые выплескивал из себя Торнтон.
Однако что-то внутри ее восставало против подобного суждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90