Возможно, он прав.
Серина закрыла глаза. Только она виновата в том, что поддается ему. Она должна его ненавидеть, но по злой иронии судьбы все больше и больше привязывается к нему с каждым днем.
— Я хотела поговорить о Сайресе и его плане насчет наследника, — сказала она, желая сменить тему.
— Ты довольно ясно изложила мне причины, по которым оказалась в ту ночь в моей постели, — перебил он. — Через шесть месяцев у тебя будет живое доказательство этого.
— Но я не собиралась исполнять то, что задумал Сайрес.
— Да, но хватило одного поцелуя, и ты передумала?
Этот вопрос и усмешка на его лице отчетливо свидетельствовали о том, как он к ней относится.
— Не совсем так, — ответила она.
— Значит, одного поцелуя было мало? А когда ты передумала? Когда я ласкал твое лоно?
Серина залилась румянцем, но решила бороться до конца.
— И да, и нет, — сказала она, превозмогая стыд. — Ты дотрагивался до меня так, как никто другой. Я была потрясена, потому что никогда не испытывала ничего подобного.
— Прекрасный ход, дорогая. Расхвали мужчину и его способности любовника — и можешь делать с ним что угодно. Или я ошибаюсь? — спросил он с дерзкой ухмылкой.
— Да, ошибаешься! — крикнула она. — Ты даже не слушаешь меня. Вовсе не твои ласки заставили меня хотеть тебя. Просто мне показалось, что я… я нужна тебе. Я знаю, что смерть Челси сделала тебя одиноким. Я тоже была одинока. — Ее глаза наполнились слезами. — В тебе я увидела родственную душу. Да, ты очень красив и умеешь соблазнять. От одного твоего прикосновения у меня закружилась голова. Я изо всех сил пыталась сохранить верность Сайресу, но… но не смогла тебя оставить.
— Замолчи! — резко сказал он. — Больше ни слова.
— Но, Люсьен…
— Я не хочу больше это обсуждать. Не нужно напоминать мне о том, что я повел себя как дурак. Наш брак и так достаточное тому напоминание.
Серине хотелось заплакать, но она не могла. Только ответственность за жизнь их будущего ребенка удерживала Люсьена возле нее. Ни о каких чувствах не могло быть и речи.
Люсьен провел рукой по волосам, и Серина ощутила острое желание убрать темную прядь, упавшую ему на лоб.
— Я также пришел сообщить тебе одну новость. Не хочу, чтобы ты узнала об этом от слуг, — неожиданно сказал он.
— Какую новость? — спросила Серина.
— Сегодня утром ко мне приходила Равенна, — ответил он, сжимая набалдашник трости.
— Сюда? — испуганно спросила Серина. — Что она хотела?
Губы Люсьена сжались в тонкую линию.
— Она пыталась убедить меня, что снова хочет стать моей женой. Я отказал ей, так как уже в некотором смысле занят, — язвительно ответил он.
Страх и сомнения терзали Серину. А если он вновь захочет соединиться с Равенной? Ее красота может заставить его забыть прошлые обиды. Серина отвернулась, чувствуя, что начинает ревновать. Люсьен тем временем вышел из ее спальни, даже не попрощавшись.
Клейборн смотрел на то, как виски перекатывалось в стакане, повинуясь движению его руки. Он лежал на кровати и пил. Его взгляд переместился на дверь, отделявшую его от Серины.
Он мог открыть эту дверь и снова быть с ней. Его губы могли насладиться ее губами, он мог ласкать ее, возбудить и снова получить то, на что имел полное право.
Но дверь оставалась закрытой. Он не откроет ее и не позволит этой лживой женщине вновь лишить его рассудка. Он не пустит ее в свою жизнь и в свое сердце.
Однако когда он думал о том, с какой страстью отдавалась ему Серина прошлой ночью, сердце начинало колотиться как сумасшедшее.
«Ты и сам сумасшедший», — подумал он. Виски сделало еще один круг, и Люсьен залпом осушил стакан. Это была уже пятая порция за последние двадцать минут. Но сколько бы он ни пил, он не мог заставить себя не думать о Серине. Несмотря на ее обман, желание обладать ею не исчезало, как оно исчезло, когда он узнал об обмане Равенны.
Черт побери, он ненавидел Серину. Господи, он хотел ее!
Да что все это значит? В его ушах звучали слова, которые она сказала ему этим утром: «В тебе я увидела родственную душу… но не смогла тебя оставить».
Люсьен встал. Как ему узнать правду? А если она действительно отдалась ему, потому что хотела этого и нуждалась в нем? Возможно ли? Он налил себе еще виски.
Найлз часто говорил ему, что он, Люсьен, принимает слишком скоропалительные решения, основанные на совершенно недостаточной информации. А если он несправедливо осудил Серину? Если она действительно была одинока в своем браке с Уоррингтоном?
Люсьен быстро проглотил виски. Знакомое тепло разлилось по телу, но не притупило мысли.
Что же теперь? Он не сможет прожить с Сериной всю жизнь в злобе и взаимных обвинениях. Даже если раньше она пыталась украсть у него ребенка, то теперь это невозможно. Они стали мужем и женой, и это навсегда.
Он тяжело вздохнул. Нельзя повторять свои ошибки и пытаться вновь создать счастливый брак. Слишком больно будет потом, когда он начнет рушиться. Нет, он должен держаться от Серины на безопасном расстоянии. Она обладает над ним властью, которой никогда не было у Равенны. И от этого ему становится страшно.
Разве брак — это не смесь постоянного ледяного равнодушия и периодических взрывов пылкой страсти? Он снова посмотрел на дверь, подавляя желание открыть ее. Серина просила не спать с ней до рождения ребенка. Об этом они договорились перед свадьбой, и он уже нарушил договор. Он совершил ошибку, поддавшись желанию. Но теперь он найдет в себе силы держать свои чувства в надежной узде.
— Доброе утро, миледи, — сказала Кэффи. — Вот ваш шоколад. Как думаете, сможете позавтракать?
Серина зевнула и спустила ноги с кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75