На следующий день армия Ричарда тронулась в путь, а Уолтер с Сибель погрузились в детальное исследование своих новых владений. Оба были заняты весь день и находили все больше и больше причин радоваться выбору спутника жизни. Благодаря долгим годам холостяцкого житья Уолтер гораздо больше других мужчин ценил обязанности женщины в замке. Он с радостью ухватился за возможность переложить на плечи Сибель учет провизии, проблему распределения обязанностей среди слуг, управление кладовыми, садами, сыроварнями и ткацкими мастерскими. Тем не менее, его интересовали дела этих жизненно важных организмов, ибо он понимал - без них Рыцарская Башня не сможет оставаться независимым поместьем: любой замок, лишенный припасов, может стать легкой добычей для захватчиков.
С другой стороны, Сибель, прекрасно обученная управлению собственными землями, гораздо лучше обычной женщины разбиралась в вопросах оборонительного значения, в кузнечном деле, в вопросах сбора урожая и выпаса скота, в охотничьих собаках и лошадях и в проблемах разведения таких животных, в торговле и в управлении городками и деревнями, прикрепленными к замкам. Таким образом, ее интересовали дела Уолтера не меньше, чем Уолтера ее обязанности.
Хотя за ними никто не следил и они были вольны поступать так, как им заблагорассудится, они встречались наедине друг с другом только раз, и то без всякой цели. Поскольку в Рыцарской Башне, кроме них, никого из знати не было, Сибель смело вошла в покои Уолтера. Он с радостью приветствовал ее, но очень скоро, когда они, сидя у огня, страстно обнялись друг с другом, отпрянул в сторону.
- Любовь моя, нам не следует этого делать, - сказал он. - Мы искушаем судьбу. Я могу забыться. - Губы его растянулись в улыбке. - И вы совсем позабыли о своем обещании сопротивляться мне.
Сибель могла бы возразить ему, но ее озадачила эта фраза «искушаем судьбу». Хотя она знала, что слова священника помогут укреплению их брака не больше, чем устное соглашение и обязательства друг перед другом, что-то в поведении Уолтера встревожило ее. Она знала, что он действительно чем-то взволнован и разрывается на части между страстью и каким-то страхом, в котором не хотел сознаться.
Не оставалось сомнений, что он сдастся, если она не перестанет соблазнять его, ибо хотя он и сказал, что им не следует искушать судьбу, но объятий не ослабил. По сути дела, он так сильно прижимался к ней, что его набухшая упругая плоть крепко упиралась ей в живот. Он прервал их поцелуй, но теперь, несмотря на произнесенное предостережение, снова жадно потянулся к ней губами.
Сибель пришла в палату Уолтера, готовая заняться с ним любовью, но все же плотское возбуждение действовало на нее не так сильно, как на него, а напоминание о ее обещании сопротивляться прозвучало, как мольба о помощи. Она слегка отвела в сторону лицо.
- Вы чем-то недовольны, мой дорогой, - вздохнула она. - Что-то мешает вам отдаться любви.
Уолтер медленно и неохотно ослабил здоровую руку и непринужденно перевел ее с бедер на плечо Сибель.
- Ваши родители предоставили вас моим заботам, но как опекун я обманул их ожидания, - сказал он.
Уолтер гладил Сибель по щеке, но думал о Мари и о том несчастье, которое, по его мнению, доставила ей его необузданная похоть. В отличие от Ричарда, он опасался, что Мари действительно беременна. Она ни разу не призналась в обратном, и было ясно, что она очень боится своего зятя. Из-за страха она могла отказаться от своего признания. Ждала она ребенка или нет, одного того, что он своей греховной похотью причинил ей страдания, было вполне достаточно. Мысль о том, что Сибель могла понести наказание по той же самой причине, была невыносимой. Пусть они лучше помучаются от воздержания до тех пор, пока их страсть не будет нести печать греха. Уолтер не сомневался в том, что их свадьба состоится достаточно скоро, если нападение на Шрусбери окажется удачным.
Хотя Сибель была еще довольно молода, она отлично разбиралась в любой мужской реакции, связанной с какими-либо волнениями. Сибель много повидала и узнала из примера нежной и открытой семейной жизни Роузлинда. Саймон обычно смеялся и убегал прочь. Иэн и Адам впадали в ярость и кричали. Но ее отец запирал свои тревоги в себе, при этом улыбался и бросал печальные, неясные взгляды. Так что Сибель удалось распознать эти признаки; Уолтер что-то скрывал. Она полагала, что с помощью любовных ласк и уговоров ей удастся выведать у него причину беспокойства, но Уолтер был слишком умен, чтобы тотчас же не угадать ее цели. А это могло стоить очень дорого, ибо он, в конечном счете, перестал бы доверять и ей, и себе.
Сибель решила, что со временем еще успеет узнать причину беспокойств Уолтера без всякого нажима и уверток. Скорее всего, они пробудут в Рыцарской Башне некоторое время, до тех пор, пока не заживет его плечо. Теперь они не сомневались в истинности утверждения сэра Гериберта о том, что собственность находилась в плачевном состоянии. Полуголодные серфы угрюмо работали, деревенские старосты хитрили и виляли, слуги, стремившиеся как можно меньше трудиться и как можно больше украсть, лгали и дерзили, обвиняя во всех грехах других. Более того, исправить это положение было делом нелегким, поскольку любая попытка улучшить что-либо воспринималась как новый знак притеснения.
Они стояли, немного отодвинувшись друг от друга. Сибель взглянула в озабоченные глаза Уолтера.
- Мои родители не так уж и строги, - непринужденно сказала она, - но, если вы столь благопристойны и не в меру щепетильны, я не стану дразнить вас.
- Я люблю вас, - ответил он с таким чувством, несмотря на низкий тон, что на глаза Сибель навернулись слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151