К сожалению, Матильда была и горда, и глупа. Ее властные манеры и неспособность признать, что женщина должна быть нежной и покорной, вылились в самое настоящее негодование со стороны лордов, которыми управляла эта женщина. И вместо того, чтобы отдать свои голоса за Матильду, большинство лордов с радостью встретили племянника короля Генри, Стивена, когда через две недели после смерти дяди он приехал в Англию и привез лживую историю о том, что король Генри на смертном одре отрекся от Матильды и провозгласил своим наследником Стивена.
Сначала Стивен казался действительно неплохим выбором, потому что храбрый, как лев, прекрасно руководил сражениями, но этого было недостаточно. По натуре добрый и мягкий, он был слаб и руководил страной с помощью фаворитов, вероломных и невежественных. Их злость, жадность и ревность заставляли Стивена с подозрением относиться к людям, которые возвели его на трон, под их влиянием он начал совершать глупые поступки, которые превратили большинство могущественных лордов и духовенство Англии в его противников, начавших выступать с открытыми мятежами.
Сопротивление одержало верх, Стивена бросили в тюрьму и со всеми подобающими почестями встретили Матильду, которую признали королевой. Но Матильда еще глупее Стивена, со злостью думал лорд Уильям. Жена Стивена, Мод, вновь принялась собирать тех, кто оставался верен ее мужу, и Матильду удалось изгнать из Лондона. Но та не извлекла урока из своего поражения и продолжала терять своих сторонников, поэтому, когда армия Мод перешла в наступление, лишь очень немногие выступили на защиту Матильды и, предоставив ей убежище, Глостер сам был взят в плен. Уильям надеялся, что по крайней мере, у Матильды хватит ума понять: без Глостера ее дело безнадежно. Она уехала в Нормандию на то время, пока велись переговоры об освобождении ее единокровного брата Глостера в обмен на Стивена.
Сейчас вопрос о власти продолжал висеть в воздухе, не было в стране и четких границ, то тут то там постоянно вспыхивали случайные войны и, что самое плохое, в стране не было доминирующей власти, достаточно сильной, чтобы навести порядок. А пока любой жадный лорд или корыстный полководец, обладающий достаточно большим войском, могли преспокойно напасть на каждого, кто был слабее и кого можно было завоевать.
Вслед за замечанием лорда Уильяма, что императрица Матильда собирается приехать в Англию вместе с принцем Генри, последовала небольшая пауза, во время которой в памяти лорда Уильяма всплыли события, начавшиеся в 1136 и закончившиеся в нынешнем, 1144 году, почти абсолютной анархией. Лорд Уильям относился к де Данстенвиллу с некоторой долей симпатии и одновременно цинизма. Он прекрасно понимал, почему этот человек предпочитает придерживаться нейтралитета. И тем не менее, когда лорд Уильям решительно покачал головой в ответ на слабый протест де Данстенвилла, считающего, что еще слишком рано привозить принца Генри в Англию, в улыбке его сверкнул отблеск угрозы.
- Ведь мальчику еще только девять лет, - неуверенно продолжил де Данстенвилл. И потом добавил уже с большим оптимизмом: - Конечно, если императрица не намерена стать его регентом, то эта роль перейдет к вашему почтенному отцу до совершеннолетия принца Генри.
- Это один из вопросов, которые остаются открытыми до тех пор, пока мальчика здесь нет. И лишь после того, как он приедет, такие люди, как вы, де Данстенвилл, должны решить, сможет ли мальчик рассчитывать на основательную и недвусмысленную поддержку со стороны лордов, - не краснея, гладко соврал лорд Уильям. В крайних случаях он не избегал лжи и давно уже с презрением относился к осуждению церкви. И Бог до сих пор еще не покарал его за это. Попасть же в ад лорд Уильям не боялся, он был уверен, что с лихвой оплатил свое освобождение оттуда, ибо сейчас щедро платил за отпущение своих грехов. Не влияло на действия сэра Уильяма и сочувствие, которое он испытывал к положению де Данстенвилла. Его цель - еще больше увеличить власть своего отца и тем самым свою собственную. А это можно сделать, лишь склоняя на сторону отца как можно больше людей, чтобы в последствии они уже не осмелились присоединиться к Стивену. Лорд Уильям не мог допустить, чтобы доверие, сочувствие или симпатия помешали осуществлению его планов.
...Войдя в конюшню, Дери увидел, что Кэрис с огорчением рассматривает свои грязные руки. Он был изумлен тем, как изменилась девушка, хотя еще два дня назад она и не подозревала, что грязи нужно стыдиться. Но потом карлик сказал себе, что судит о девушке несправедливо. Ведь когда они нашли Кэрис, ей было не до чистоты. Тут Дери заметил, что все животные вычищены, и сразу понял, чья это работа, ведь лентяй Арни никогда не перетрудится и не сделает больше, чем его просили, а просили его лишь показать, как нужно расседлывать лошадей.
- Тебе вовсе не нужно было чистить животных, - Дери говорил довольно тихим голосом, хотя для любопытных гостей было уже слишком темно, а у входа в конюшню сидел лишь один конюх, да и тот дремал. - Я попросил Арни научить тебя расседлывать лошадей только затем, чтобы конюхи поверили, что ты мальчик.
Кэрис улыбнулась карлику.
- Ничего страшного. Мне совсем не трудно было это сделать. Это лишь самая малость, которой я могу отплатить за вашу доброту, к тому же я люблю животных. Мне кажется, я им тоже понравилась. Плохо только, что я выпачкала руки, да и лицо, наверное, тоже. Телору это не понравится. Можно мне где-нибудь помыться, прежде чем он вернется?
«Телору это не понравится», - эхом отозвались в голове Дери слова девушки, и он пришел к нелогичному, но правильному выводу - Кэрис влюбилась в его товарища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160