Моя жена однажды попала в руки мятежников.
Они посмотрели на Леонию, та сидела тихо, но глаза ее выдавали страх. Анэ покачал головой.
— Поверьте мне. Это не моя лень, а наша безопасность. Если я открою и услужу им, это может вызвать их благосклонность, и они пройдут мимо. Но если я закрою двери, они, вероятнее всего, вломятся и выбросят нас вон. Мы станем врагами, пытаясь спасти себя.
— Я знаю. — Роджер взглянул на Леонию. Он не мог отослать ее, так как узнал еще не все. — Какова вероятность того, что они придут сюда? Анэ пожал плечами:
— Бог его знает. В прошлом здешние клубы — Якобинцев и Фюйлянтов — были друзья черни, и они их не трогали. Те, кто в «Отеле де Виль» и в Кордильерском клубе, могут привести толпу, если кто-нибудь согласится. Но если им придет в голову апеллировать к собранию…
— Это только в нескольких кварталах от нас, — задохнулась Леония.
Мадам Анэ заплакала:
— Вся наша жизнь здесь. Мы слишком стары, чтобы начать все заново.
У Леонии началась истерика. Роджер посмотрел на охваченных ужасом домовладельцев.
— Не будем сидеть сложа руки и ждать, что нас уничтожат. Анэ, у вас есть подвал?
— Там негде спрятаться, — сказал домовладелец, качая головой.
Леония тяжело вздохнула. С нее было достаточно подвалов.
— Я не хочу там прятаться, — перебил Роджер. — Но я думаю, что вам надо поставить туда брэнди и хорошее вино, а также столько мебели, сколько влезет. Если они не напьются, то не начнут все крушить и меньше навредят. Если мы хотим справиться с ними, то должны заполнить пустые полки бутылками с разбавленным вином и виски. Это также снизит вероятность пьяного дебоша.
— У вас есть голова на плечах! — вскричал обрадовано домовладелец.
Мадам Анэ вытерла глаза:
— Да, Гастон, надень рабочую одежду и грязный рваный фартук. Я одену мадам Сантэ как барменшу, а вы, месье, будете нашим швейцаром. Быстрее, сюда, приступайте к работе.
Они быстро сменили одежду. Роджер подумал изменить внешность, чтобы выглядеть как мятежники, это позволит им спасти свою жизнь. Инструменты Роджера, детали и запасные пистолеты спрятали в самом темном углу подвала.
Брэнди и другие крепкие напитки убрали, домовладелец замаскировал их рядами пустых бутылок. Он принес наверх остаток пустых бутылок, и Леония и мадам Анэ стали заполнять их разбавленным вином. Затем убрали лучшее стекло и фарфор и, в конце концов, лишние скамейки и столы. Кафе выглядело удобным и уютным.
— Это спасет Анэ от потерь, — подумал Роджер, перетаскивая стол из угла к двери, ведущей в подвал. Но самым важным было то, что румянец вернулся к Леонии, а затравленный взгляд исчез. С самого начала он стремился к этому и преуспел. Он поборол страх, когда ничего не оставалось делать, только ждать беды. Необходимо действовать, чтобы остановить панику.
Они были так заняты, что не услышали шума приближающейся толпы. Расправившись с двумя дюжинами людей, захваченных в мэрии, подстрекатели орали:
— К кармелиткам!
Там содержались монахи. Из святого, ранее безопасного места слабо доносился шум готовящейся резни. Толпу трудно было остановить.
— Мало! Мы заполним тюрьмы теми, кто убивает ваших жен и детей, пока вы воюете против врага, — кричали лидеры. — Назад в аббатство!
Большинство последовало за ними, но были и такие, кто хотел получить санкции собрания или не хотел, чтобы собрание было обесчещенным, как Парижская Коммуна. Они пересекли мост и Площадь Луи XV, депутаты возглавили их движение.
— Народ, — говорили собранию посланные коммуной комиссары, — хочет отворить двери тюрем.
Собрание не посмело удержать комиссаров, но стражам удалось удержать толпу. Небольшая группа ринулась по улицам у Саль де Менаж, распевая Марсельезу.
Мадам Анэ застыла:
— Они рядом! — Да! Мы готовы! — ответил Анэ.
Он не был трусом, а теперь, имея план действий, взял себя в руки. Роджер взглянул на Леонию, с ней все было в порядке. Она сдвинула шляпу и затемнила волосы маслом. Работая в подвале, они запачкали пылью и паутиной лицо и руки. Леония выглядела обычной служанкой, в ее глазах горел напряженный свет и спокойствие, как тогда, когда она сказала, стоя над трупом Маро: «Я убила его».
Дверь в подвал была закрыта. Они не могли замаскировать ее, но стол с кружками и бутылками был придвинут к ней, создавая впечатление, что дверь никуда не ведет и не используется. Шум криков разрастался. Анэ показался в дверном проеме, как бы любопытствуя. Он слышал, что толпу иногда удается повернуть. Мадам Анэ закричала, чтобы он вернулся, но он попросил ее не вмешиваться.
— Если мы дадим им бутылки с водой и не дадим войти, мы потеряем мало, а создадим впечатление, что мы друзья народа, — мрачно сказал он.
Это была великолепная идея, и все могло пройти гладко. Тем не менее, была и другая сторона. Те, кто считал себя друзьями черни, должны присоединиться к ней, подумал Роджер. Если их попросят сделать это, Анэ и его жена станут возражать, что они останутся в кафе, но для Роджера и Леонии опасней отказаться, чем пойти с ними. Через какое-то время они могут ускользнуть. Крики и пение приближались. Роджер поцеловал Леонию напоследок и предупредил о том, что может случиться.
— Что если нас разлучат? — спросила она со страхом. Роджер не подумал об этом. Он чуть не заставил ее спрятаться в комнате, но если толпа ворвется и найдет ее, она пострадает еще больше, чем от Маро. Вдруг Роджер вспомнил о длинном куске веревки за прилавком. Он схватил веревку и обмотал ее вокруг кисти Леонии, завязывая ее снова и снова и превращая в толстый жгут.
— Если нас потащат наружу, — сказал он, — я привяжу другой конец к своей руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116