– Нет, конечно, – поспешно уверил ее сэр Ричард. – Это мое собственное предположение. Если я ошибаюсь, пожалуйста, простите меня. Я только хотел сказать вам, как мы все рады приглашению в Роузлинд. Таким простым рыцарям, как мы, возможно, никогда не представится другой случай побывать в гостях в столь знаменитом замке. Это было очень мило с вашей стороны, миледи, подумать о нас.
Джиллиан опустила глаза. Неужели она просто истеричка, делающая трагедию из совершенно простого дела? Может быть, и намерения Адама сводились к тому, чтобы крепче привязать ее вассалов к себе, впечатлив их могуществом своей семьи? Если так, то ей не стоило бы винить его за то, что он разъярился, когда она принялась причитать, что не поедет в Роузлинд.
Джиллиан что-то пробормотала в ответ на комплимент сэра Ричарда. Видя, что она теперь выглядит скорее задумчивой, чем угрюмой, он ничего больше не сказал, а только подвел ее к лошади и помог забраться в седло. Джиллиан была уверена, что Адам все еще настолько сердит на нее, что не хочет подойти, и потому даже не стала оглядываться в поисках его.
Теперь, когда она выплыла из омута отчаяния, в ней заискрилась надежда. Адам сердился за то, что она возражала против нападения на Вик, но на его лице не было никакой злобы, когда он впервые выдвинул свое предложение направиться в Роузлинд. Джиллиан задумалась, прокручивая в памяти каждое мельчайшее изменение выражения его лица. Нет, он не злился. Наоборот, он выглядел довольным, полным энтузиазма, даже несколько возбужденным. Именно поэтому ее окрылила надежда.
Какая же она была дура! Вместо того, чтобы задуматься, что означал план Адама, она впала в истерику, как двухлетний ребенок, которому не дали медового пряника. Лицо Джиллиан вдруг запылало, ее сравнение было еще более точным, чем она думала поначалу. Разве ее не лишили сладостей? Разве она не надеялась, что Адам составлял план ради того, чтобы они могли заниматься любовью? Когда она поняла, что вовсе не это было у него на уме, разве не предположила она самое худшее? Даже если он считал их связь не более чем случайной интрижкой, он желал ее всю дорогу к замку сэра Эдмунда. Действительно, странно было бы думать, что он решил отказаться от нее, прежде чем удовлетворит свое желание.
Не удивительно, что Адам так взбесился. Она смешала дело с удовольствием. Когда ей нужно было подумать, как удержать при себе своих вассалов и, может быть, даже, как подчинить сэра Мэттью без войны, она думала только о своем теле. Адам ждал от нее большего. Он не раз говорил ей, что есть более важные вещи, чем обед. Теперь она лучше поняла смысл этих слов. Она должна как-то оправдаться. Она должна подумать, как помочь Адаму.
Тут же сомнения опять нахлынули на Джиллиан. А позволят ли ей вообще говорить? Позволит ли ей леди Элинор общаться с другими женщинами? Не будет ли смотреть на нее как на что-то нечистое и отведет ей отдельное помещение, может быть, даже в одной из пристроек, где размещается самая низшая прислуга – жены псарей и свинарей? Нет, это было бы странно. Что бы ни чувствовала леди Элинор, она не может так пренебрежительно обойтись с Джиллиан, Пока ее вассалы гостят в замке. Кроме того, откуда леди Элинор узнает, что она превратила себя в шлюху, если ей не расскажет об этом Адам?
А расскажет ли Адам? Или сохранит ее тайну? Душа Джиллиан то взлетала к небесам, то вновь рушилась на землю. Она изо всех сил старалась сдержаться, понимая, что ее главный враг – собственное воображение. Она боялась взглянуть на Адама, зная, что он наверняка все еще сердится, раз не приближается к ней. Но тут Джиллиан была сама виновата. Адам избегал ее только потому, что думал, будто она сердится. Каждый из вассалов ехал рядом с ней поочередно, и это отвлекало ее мысли от Адама. Они все были очень довольны и возбуждены и рассказывали о лорде Иэне и лорде Джеффри. Это великие люди, говорили они Джиллиан. Лорд Иэн де Випон – один из ближайших друзей графа Пемброка, маршала Англии и попечителя короля. Лорд Джеффри Фиц-Вильям – родственник короля, его отец был незаконнорожденным сыном старого короля Генриха.
К несчастью, вся эта информация мало утешала Джиллиан. Она помнила, как непринужденно обращалась с лордом Джеффри и лордом Иэном, когда они были в Тарринге, смеясь и шутя с ними, словно с обычными людьми. Несомненно, они написали леди Элинор и рассказали ей, что леди Джиллиан из Тарринга – просто бесстыдная потаскуха, не знающая ни уважения, ни приличий. Чем больше Джиллиан пыталась сдерживать свое воспаленное воображение, тем настойчивее представала леди Элинор из Роузлинда в виде великанши двенадцати футов ростом, с гранитным лицом и пылающими огнем глазами.
19
Тарринг был достаточно мощным замком с толстыми стенами и наполовину окружающим его глубоким рвом, но, когда Джиллиан впервые увидела Роузлинд, выглядевший просто гигантом на утесе, у подножия которого билось море, она лишь укрепилась во мнении, что хозяйка такого величия должна быть суровой и необычайно внушительной. Первая тень сомнения в достоверности воображаемой ею картины беспощадного страшного чудовища была вызвана той искренней радостью, с какой встретили Адама, когда они пересекли подъемный мост. С башен и стен его приветствовали воины, и Адам отзывался добродушным ревом. Нельзя сказать, что здесь не думали о бдительности. Люди находились там, где им надлежало быть, и они все напряженно несли свою вахту, однако всюду царило хорошее настроение, свидетельствовавшее о том, что все довольны своим положением.
Поведение слуг во внутреннем дворе также поразило Джиллиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150