– Ты обещал.
Мари не отличалась особой застенчивостью, но не видела необходимости в том, чтобы дразнить его прелестями, которые он никогда не получит.
– Да, и сдержал обещание. – В свете огня она видела его массивную скульптурную грудь в легкой пене золотистых волос на фоне загорелой кожи. – Тебя никто не увидит.
– Ты знаешь, что я имела в виду и тебя. Он нахмурился, будто услышал глупость.
– У пар иное понятие об уединении, – сказал он и, легко сбросив с себя джинсы, оставил свое импозантное тело совершенно нагим.
Опешив, она уставилась на его бугрящуюся мышцами наготу. Невольно ее взгляд скользнул вниз по точеному торсу, где от пупка сбегала полоска темных волос. Пребывая в каком-то трансе, Мари обнаружила просто невероятную степень эрекции.
Она догадывалась, что его возбужденный пенис имеет немалые размеры, но к тому, что было на самом деле, она оказалась совсем не готова. Под ее взглядом его пенис с каждой секундой становился все больше и больше. У Макрива участилось дыхание, но она, похоже, была загипнотизирована увиденным.
От этого потрясающего зрелища ее охватило острое желание. Такое сильное, что она едва не вскрикнула…
Мари знала, что происходит. Она страдала от бессмертного феномена сверхчувствительности, или сверхстимуляции.
Переход из состояния смертности к бессмертию включал неприятный период приспособления. Зрение и обоняние многократно усиливались. Улучшалось даже осязание. Но смертным все же требовалось время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям.
Короче говоря, проблема состояла в избытке ощущений, поступавших к ней от органов чувств.
Сверхчеловеческие ощущения вызывали сверхчеловеческое вожделение.
– Боги, Марикета, – прохрипел он. – Я очень остро чувствую твой взгляд.
Она с трудом заставила себя отвернуться. Но тут же услышала, как он вошел в воду. Ахнув, Мари бросилась в сторону, чтобы вылезти, но он поймал ее и обнял рукой за талию.
– Пусти меня! – потребовала она, сопротивляясь, на миг оторопев от твердости упершейся в нее плоти.
– Мне нравится, когда ты сопротивляешься, только не лягайся слишком сильно. А то можешь угодить мне в детородный орган. А он нам с тобой еще пригодится.
Какая наглость!
– Ты, ублюдок, сейчас же перестань тыкать в меня своим… этой штукой!
– Ты крутишься, ведьма, и я не могу не двигать бедрами.
Мари замерла, сознавая, что не может с ним справиться. Он тяжело дышал, но не от усталости. Почувствовав на шее и ухе его теплое дыхание, она вздрогнула. Ее соски под его рукой затвердели.
– Тебе нужна моя помощь, хотя ты и не хочешь в этом признаться.
– Думаешь, я не в состоянии сама помыться?
– Ты минут десять чистила зубы и дважды намыливала волосы. Наверное, вымыла бы их еще раз на всякий случай, но, видно, руки устали.
– Ничего не устали! – Хотя устали. – Я в порядке.
– Да? Тогда покажи ладони.
Закатив глаза, Мари подняла руки. Услышав, как он защелкал языком, взглянула на них сама. Ногти были грязные! Ее лицо зарделось. Черт бы его побрал!
Макрив повернул ее к себе, и Мари прикрыла грудь руками. Глядя сердито в потолок, позволила ему поочередно вымыть ее ладони. Взбив пену, он тщательно отмывал от основания до кончика каждый пальчик.
Пока он обстоятельно массировал ее ладони, ее веки налились свинцом.
– У тебя очень маленькие ручки, – тихо сказал он рокочущим баритоном. – Но прелестные.
Мари с трудом подавила дрожь.
Когда он, наконец, отпустил ее, она, к своему стыду, закачалась. Когда снова открыла глаза, собирая энергию, чтобы всыпать ему, то обнаружила, что он водит когтем по известняку.
– Для чего ты это делаешь?
– Подтачиваю острые края. Дай мне еще раз свои маленькие ручки.
Он продолжил массаж, пока Мари не перестала сопротивляться. Когда он начал аккуратно чистить когтем ее ногти, она следила за его лицом. Сосредоточенно сдвинув брови, он прилежно приводил ее в порядок, как будто это было очень важно для него.
– Ну вот, – сказал Макрив, закончив. – Теперь волосы. И снова повернул ее.
Оставаясь расслабленной и послушной, она позволила ему поухаживать за собой. Втянув когти, он массировал ее голову, пока она не почувствовала, что превратилась в кисель. Наверняка у него было такое же выражение полной сосредоточенности на лице, потому что он очень хотел хорошо выполнить свою работу. Только Мари не знала почему.
Если он делал все это, чтобы помучить ее, сделать несчастной и заставить снять проклятие, то это было слишком низко с его стороны.
Но не мог же Макрив искренне считать ее своей парой. Или мог?
Глава 17
Намыливая шампунем ее длинные волосы, он заметил:
– Видишь, Марикета, все не так плохо. Если бы ты знала, что с тобой будут так обращаться, то мне, наверное, не пришлось бы тебя шантажировать.
– Ты не имел права рыться в моих вещах.
– Я предупреждал, что ты найдешь меня чересчур властным. Странно, но когда я исследовал твои вещи, у меня возникло больше вопросов, чем ответов. Для чего, например, предназначен этот пластырь в твоей сумке?
Мари пожала печами:
– Для контроля рождаемости.
– Контрацептив? – спросил он поспешно. Чертовки прелестно.
– Да, и что? – Она замерла. – Теперь ты думаешь, что я слишком доступна?
– Тебя это волнует, Марикета?
– Большинство парней моего возраста, видя татуировку на моей спине и пластырь на руке, воспринимают это как печать распутницы.
– Распутницы?.. Ясно.
– Но я не распутница.
– Конечно, нет, – согласился он, стараясь скрыть радость. – Большинство «парней твоего возраста» просто надеются на это. Хотя не знали бы, что с тобой делать, окажись ты и вправду распутницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85