Лукас подошел к ней. Серебристый лунный свет освещал его лицо с правильными чертами.
– Нет, ты не вызываешь у меня ненависти, – мягко ответил он.
– Лукас… – прошептала Джесси, протягивая к нему дрожащие руки, – Твои душевные страдания не помогут тем, кто уже погиб или оказался в тюрьме. Не мучай себя!
Он взял ее руку в свои ладони, не сводя с нее глаз.
– Ты думаешь, что я убежал из имения, чтобы наказать себя и тем самым избавиться от чувства вины?
– А разве не так?
Лукас крепко сжал ее руку.
– Я не знаю.
Лукас выпустил ее руку и, подойдя к дверному проему, прислонился плечом к стене. Свой взгляд он направил на морские волны, вздымающиеся под ярким светом луны.
– Тебе не следовало приходить сюда.
– Почему?
Лукас молча вышел на террасу, под его ногами хрустели осколки стекла и разбитой черепицы. Джесси последовала за ним. Они стояли рядом, наблюдая, как накатывают волны на берег.
– Ты так и не спросила меня, почему я убил Натана Фицхерберта, – неожиданно произнес Лукас.
Джесси бросила на него удивленный взгляд.
– Я думала, что ты сам расскажешь, когда захочешь поделиться своими переживаниями.
– А почему ты полагаешь, что я переживаю по поводу его убийства?
Джесси видела его профиль, мужественную линию подбородка, широкие скулы, плотно сжатые губы.
– Потому что знаю.
Лукас тяжело вздохнул.
– Как ты думаешь, легко ли пойти на убийство человека?
– Думаю, что нет. Но мне кажется, что ты имел веские причины совершить убийство. – Джесси запрокинула голову к небу, на котором блистали звезды. – Если не хочешь, можешь ни о чем не рассказывать.
– Нет, мне следовало рассказать тебе обо всем раньше.
– Если ты думаешь, что я отвернусь от тебя, узнав историю твоего преступления, то ошибаешься.
– Но ты же еще не слышала ее и даже не знаешь, о чем пойдет речь.
Джесси присела на полуразрушенный каменный парапет террасы. Ей хотелось знать о Лукасе как можно больше, чтобы лучше понять его душу. Но у нее не возникло желания сейчас слушать рассказ о совершенном преступлении.
– Ты тогда учился в университете в Дублине, не так ли? – начала она, стараясь вызвать его на откровенность.
– Я пришел в гости к Роуз, своей сестре, – бесцветным голосом стал рассказывать Лукас. – Ее муж, Патрик Магуайр, был моим добрым другом. Он работал журналистом, в подвале его дома располагалась типография, где печаталась подпольная литература.
Джесси поняла, какой характер носила печатаемая там литература. Речь шла об ирландских повстанцах, мятежниках, мечтавших о свободе и независимости своей родины от британской короны.
– В тот вечер в дом Магуайров явился отряд английских солдат. Кто-то, должно быть, донес им о подпольной типографии, потому что они знали, где надо искать.
– И среди явившихся в дом твоей сестры англичан был Натан Фицхерберт? – спросила Джесси.
Лукас кивнул. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Фицхерберт возглавлял пришедший отряд из шести человек. Когда они разгромили типографию, он приказал им изнасиловать Роуз.
Джесси оцепенела, острая боль пронзила ее сердце.
– Мы с Патриком попытались остановить их. Фицхерберт размозжил Патрику голову. Я думал, что меня ждет та же участь. Но оказалось, что у Фицхерберта другие планы. Он приставил к моей голове дуло пистолета и заставил смотреть, как его люди насилуют мою сестру.
Джесси судорожно сцепила руки и, лишь почувствовав боль, медленно разжала их.
– Твоя сестра осталась в живых после такого надругательства?
– Она выжила, но на следующий день Роуз покончила с собой, не снеся позора.
Джесси слышала, что порой происходят такие чудовищные вещи, но никогда не сталкивалась с жертвами или свидетелями подобного произвола. У Джесси не укладывалось в голове, что ее соотечественники, англичане, учинили жестокую расправу над сестрой ее любимого человека.
– А ты пытался обратиться к властям?
– Ты имеешь в виду – к англичанам? – Он презрительно хмыкнул. – Пытался! Но ирландцы находятся вне закона и им никогда не добиться справедливости от властей. Во всяком случае, пока в Ирландии заправляют англичане.
Глаза Лукаса горели мрачным огнем.
– И тогда ты сам решил наказать Фицхерберта?
Лукас поднял камешек с пола и стал его подбрасывать.
– Однажды вечером я выследил его. Шел за ним от паба до самого дома, догнал в безлюдном парке и ударил припасенной дубинкой. Мне хотелось победить его в честном поединке, и я предложил ему защищаться. Однако дубинка – чисто ирландское оружие нападения и самообороны. Мы научились хорошо владеть им, потому что англичане запрещают ирландцам пользоваться огнестрельным оружием. – Мстительная улыбка появилась на лице Лукаса. – Поэтому у моего противника не оставалось ни одного шанса спастись.
Джесси вспомнила день, когда на поляне в горах на нее напали беглые каторжники. Галлахер тогда сумел защитить ее, схватив толстый сук. Да, действительно, он мог использовать любую палку как грозное оружие.
– Но раз ты дал Фицхерберту возможность защищаться, значит, нельзя сказать, что ты убил его, ведь состоялся честный поединок.
– Ты действительно так считаешь? – насмешливо спросил он и швырнул камешек в темноту. – Я хотел лишить его жизни. С того вечера, когда англичане ворвались в дом моей сестры, и до той ночи, когда я убил Фицхерберта, миновало несколько недель. Но для меня они прошли как в тумане. Я не помню, как жил все это время. Но сцена убийства навсегда врезалась в мою память.
– А что ты делал потом? – дрогнувшим голосом спросила Джесси.
– Я уехал из Дублина и отправился в Комрахские горы, но власти разыскали меня там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108