Служащий окинул ее взглядом. У этой женщины явно были деньги и был шик, о чем свидетельствовал ее модный и очень дорогой серо-голубой дорожный костюм. Каких только женщин не перевидал Пердью Джеймисон! Больше всего в его работе железнодорожного клерка Джеймисона как раз и привлекала возможность любоваться красотками, путешествующими поездом. Но эта… У нее были такие изумительные волосы и глаза такого же цвета, как у кошки.
– У вас необычный акцент, – сказал он. – Вы иностранка?
– Собственно, я родилась в… – Сэм осеклась, мысленно выругав себя за то, что чуть не вышла из роли – едва не начала объяснять, что по рождению она американка, поскольку появилась на свет в Виргинии, но последние десять лет прожила в Париже. Как глупо! Она должна забыть о существовании Сэмары Лабонт. Теперь она – Селеста де Манка.
– Да, – уверенно сказала Сэм, – я француженка. Я родилась в Париже.
– Вы неплохо говорите по-английски, только акцент странный, – проворчал клерк.
Сэм вместо ответа отвернулась и притворилась, что любуется мелькающими за окном пейзажами, надеясь, что ее собеседник поймет намек и замолчит. И он дейстивтель-но замолчал и вернулся к своим бумагам, однако продолжал время от времени поглядывать в ее сторону.
Сэм была измучена, потому что не спала всю ночь. Белл играла до рассвета, а потом они проговорили до самого прибытия поезда в Канзас-Сити. И теперь мерное постукивание колес укачало Сэм: она начала клевать носом и вскоре крепко заснула.
Служащий с удивлением подумал о том, что кто-то может спать, когда вагон так трясет и подбрасывает на каждом повороте, но в конце концов забыл о пассажирке и вновь углубился в работу.
День все тянулся. Сэм самозабвенно спала, не чувствуя, что соскальзывает вниз; когда ее голова легла на поручень скамьи, девушка подобрала ноги и продолжила спать…
Наконец поезд стал замедлять ход. Служащий вынул из кармана часы. «Начинаем подъем всего на час позже. Не так уж и плохо», – рассеянно подумал он. Когда они ехали здесь в последний раз, то отстали от расписания почти на два часа. Он встал и потянулся – работа была наконец сделана. Теперь можно насладиться коротким отдыхом – до конца поездки осталось уже совсем немного.
Проходя в конец вагона, Джеймисон ухватился за что-то, чтобы не упасть, пока поезд, пыхтя, поднимается в гору. На этих плоских равнинах такие подъемы были редкостью, и до следующего надо ехать еще ох как долго.
Внезапно на крышу с леденящим кровь воплем и громким стуком приземлился индеец. Клерк недоуменно посмотрел на потолок вагона и пробормотал:
– Какого черта?
Еще один стук. Пердью стряхнул с себя оцепенение и бросился в переднюю часть вагона, где находились стойки с винтовками.
С крыш двух остальных вагонов и паровоза в служебный вагон один за другим лезли индейцы. Их пронзительные вопли сливались с испуганными криками пассажиров.
Сэм резко проснулась, внезапно осознав, что вокруг происходит что-то неладное. Она увидела, как служащий железной дороги бросился к винтовкам, но в то же мгновение в окне показались чьи-то ноги, и Сэм с ужасом поняла, что они принадлежат самому настоящем) индейцу. Он был высок и обнажен до пояса, с красно-коричневой кожей и жутким, сплошь размалеванным краской лицом.
Вытянув вперед руки, как бы отстраняя его от себя, Сэм закричала:
– Не трогай меня! Не приближайся!
Клерк, забыв о винтовках, поспешно укрылся под своим столом, надеясь, что раз уж индеец сосредоточил свое внимание на женщине, его он не заметит. Пусть его сочтут трусом за то, что он не попытался спасти ее, – он не для того, черт возьми, прожил на свете тридцать три года, чтобы дать себя убить из-за какой-то незнакомки.
Похолодевшая от страха Сэм сидела словно окаменев. Вот через заднюю дверь вагона ввалился еще один индеец. Он заговорил с первым на странном гортанном языке, и тот ответил на том же наречии. Один из них указал на ее сумочку, потом схватил ее и стал в ней рыться. Сэм ощутила слабую надежду, что, возможно, их цель – обыкновенное воровство.
В эту минуту поезд остановился с протестующим визгом тормозов – к горлу машиниста приставили нож.
Храбрый Орел размалевался еще больше остальных, чтобы женщина, чего доброго, не узнала его, если потом увидит в форте. Приводя пассажиров в дрожь своим разрисованным белой краской лицом, он прошел через первый вагон, обнаружил, что здесь одни мужчины, поспешно переместился в следующий и выругался, увидев, что женщины здесь слишком стары – все, кроме одной, к которой прижимался мальчик, но и эта тоже явно не годилась на роль невесты Бэлларда.
Храбрый Орел сердито спрыгнул на землю и, не зная, что делать, повернулся к остальным. Один из воинов служил в армии бледнолицых и умел различать, о чем поют провода, так что они знали, что капитан Бэллард отправил телеграмму с просьбой сообщить, едет ли его невеста, и такое сообщение ему послали. Но в таком случае где она? Куда она подевалась? Храбрый Орел был в ярости.
Но тут он заметил, что в последнем вагоне, том, которым пассажиры никогда не пользовались, что-то происходит. Двое из его людей с кем-то боролись. Храбрый Орел поспешил туда, чтобы разобраться, в чем дело, и с изумлением обнаружил, что это женщина и что она чертовски хорошо дерется.
– Уберите свои грязные лапы, проклятые ублюдки! – вопила Сэм. Когда индейцы стащили девушку со скамейки и попытались выволочь из вагона, страх у нее мгновенно превратился в ярость. – Пошли прочь! Убью-у!
Один из воинов, Рыжий Волк, поморщился, когда она двинула его в голень острым носком ботинка. Он удерживал одну из рук Сэм, в то время как его товарищ, Собачьи Глаза, старался увернуться от ее острых ногтей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100