Китти сочла довольно оскорбительным недоверчивый тон, которым был задан вопрос, но ответила:– Сама не знаю. Вроде бы они что-то говорили про генерала Гранта. Это такой янки. Он командует войском где-то на границе Миссисипи, точно не знаю. Но если все же сюда придут конфедераты, расскажи им, что янки держат в плену Китти Райт… Я родом из Голдсборо, из Северной Каролины, и меня похитил прошлым летом человек по имени Люк Тейт. Запомни все хорошенько!Китти остановилась, заметив странное выражение лица крестьянки.– Что с тобой? – с тревогой спросила она.– Послушайте, мисс Райт! Мне еще и девятнадцати нет, а я успела родить троих ребятишек, четвертого собираюсь. Оно для меня не в диковинку – погодков-то рожать, – но вы такая красавица, и тот мужчина во дворе… ну, который самый главный. И уж такой видный собой! Неужели вам плохо с ним?Китти изумленно посмотрела на крестьянку. Хотя она сама родилась и выросла в деревне, где царила простота нравов, но ей в голову не могло прийти, что можно позавидовать положению пленницы среди оравы солдат, даже если один из них обладает довольно смазливой внешностью.Кое-как она натянула на себя злополучное платье. Оно оказалась слишком тесным – особенно в груди. Крестьянка не обладала столь пышными формами. Ее декольте теперь было таким же смелым, как у того платья, в котором Китти явилась когда-то на барбекю к Коллинзам.– Зачем тебе такое низкое декольте? – поинтересовалась Китти.– Я просила Тома, чтобы он купил мне красивое платье к Рождеству, в котором не стыдно и леди показаться на званом обеде. И вот он отправился в Нэшвилл и купил это платье.Китти видела, что Том купил дурно пошитое, кричащее платье, но понимала, что даже такой туалет должен считаться верхом роскоши у этой убогой семьи. Повинуясь внезапному порыву, она крепко обняла крестьянку и промолвила:– Поверь, мне очень жаль. Желаю тебе удачи, и пусть больше ни один янки не забредет в ваши края!– Ну что ж, кабы не мои ребятишки, может, кто и пришел бы да забрал меня отсюда! – с неуклюжей игривостью заявила она. Но Китти не слышала ее слов, она стремительно влетела в сияющую чистотой кухню. Хозяйка едва поспевала за ней.– Где вы держите ножи? – осведомилась пленница, окинув взглядом убого обставленное помещение. Она не собиралась упускать этот шанс. Припрятать под юбкой нож… и вонзить его в спину Тревису Колтрейну, дождавшись подходящего момента.А потом ищи ветра в поле! Второго такого случая может не подвернуться.Крестьянка бестолково вытаращила на нее испуганные глаза.– Да ты что, язык проглотила? – в отчаянии зашипела Китти. – Они вот-вот явятся за мной! Быстро говори, где нож!Казалось, он возник ниоткуда и тут же заполнил собой весь дверной проем – стальной взор, надменно скривившиеся губы.– Позвольте, принцесса, разве пристало леди в таком роскошном наряде, как у вас, марать прелестные ручки о какой-то противный нож? Это так неженственно!Китти схватила со стола тяжелую глиняную чашку и швырнула туда, где всего секунду назад находилось его наглое лицо. Он двинулся вперед, тогда как пленница продолжала швыряться посудой. Одна из чашек угодила прямо Тревису в грудь и разбилась вдребезги, однако он не обратил на это внимания. Но вот тарелки кончились и бежать было некуда, а он грозно навис над ней и, крепко ухватив за запястья, привлек вплотную к себе – так что ее грудь уперлась в застежку грубой шерстяной куртки.Жарко дыша прямо в лицо, капитан заглянул в самую глубину ее глаз. А потом наклонился и поцеловал, грубо и жадно. Колени у Китти стали ватными, и странное тепло шевельнулось внизу живота, и в тот же миг негодяй отстранился столь резко, что бедняжке едва удалось удержаться на ногах.– А теперь вон отсюда, и немедленно сесть на лошадь! – рявкнул он тем тоном, которым отдавал приказы своим солдатам. – И не забывайте, что вы – леди и будете работать медсестрой на Союз! Не то я сочту, что южанки вовсе лишены чувства собственного достоинства!Издевательская ухмылка вернулась на прежнее место, и Китти стремительно выбежала из тесной чистенькой кухни, из этой хижины, подальше от него, и поспешила через двор. Жгучие слезы вот-вот готовы были брызнуть из глаз, и пленница в кровь искусала губы, стараясь овладеть собой. Он не заставит ее плакать! И черт бы побрал его за то, что он посмел пробудить в ней те чувства, на которые имел право один лишь Натан!Она прижалась лицом к конской шее. Внезапно сильные руки подхватили ее и посадили на спину коня. Тревис не улыбался, когда произнес:– Китти, в один прекрасный день я заставлю вас заплатить по всем счетам до единого.Она с ожесточением вонзила пятки в бока животного и поскакала следом за остальными в лесную чащу. Краем уха Китти слышала приказ Тревиса передвигаться лишь в ночное время, чтобы не нарваться на случайного снайпера и не потерять кого-то из отряда. Пленница от всей души пожелала, чтобы этот неведомый снайпер пристрелил капитана, чья ненавистная спина маячила прямо перед ней.Они остановились на отдых в небольшом, поросшем кустарником овражке. Лошадей отвели пастись и быстро развели небольшой костер. Тревис жестом приказал Китти заняться приготовлением пищи, и она молча повиновалась, ловя на себе жадные пристальные взгляды янки.Китти возненавидела это ужасное платье. Что ж, вот еще одно доказательство того, что Тревис Колтрейн относится к тем недалеким мужчинам, которые раз и навсегда приговорили женщин носить юбки, сидеть дома, вязать чулки, без конца жаловаться и плодить детей каждый год. При одном виде таких типов Китти делалось дурно. Вот и Натан туда же, оттого-то они так часто и ссорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156