Кровь. Откуда течет эта кровь? Кровь – теплая, густая, клейкая – струилась по всему его телу. Тревис захотел ее с себя стереть, но у него не было рук.Откуда-то из тумана донесся рассерженный голос:– Это он?На Тревиса накатила волне тошноты, таким леденящим и ужасным был этот голос. Но каким же образом он вообще может что-либо чувствовать? Ведь у него нет тела, только душа. Но она невидима, она затерялась где-то в этом сером тумане. И тем не менее обоняние у Тревиса сохранилось. Даже не имея тела, он ощутил отвратительный запах какой-то гнили.– Да, о да, хоунган , это он.Молина. Без сомнений, это голос Молины, говорящей с такой злостью, что одной ее достаточно было, чтобы убить человека.Мужчина заговорил снова. Очень громко, почти перекрывая бой барабанов, который стал еще яростнее.– Этой ночью придут лоа, огоун и эрзули , принесут тебе покой.Сквозь туман донеслись одобрительные возгласы. Откуда-то раздались монотонное песнопение и ритмичные аплодисменты. Что-то двинулось, и Тревис увидел тела, погруженные в транс и двигающиеся кругами. Танцующие размахивали руками, белые кости стучали, а бой барабанов не умолкал ни на минуту.– Он умрет, – прокричал хоунган . – Злой дух умрет. И будет умиротворена душа твоего давно умершего дедушки.– Несите сюда жертву.Часть из услышанных Тревисом слов была произнесена на диалекте французских креолов, который Колтрейн выучил у себя в болотистых протоках Луизианы. Туман начал рассеиваться. Тут Тревис понял, что постепенно выходит из состояния ступора, в которое впал, очевидно, из-за отравленного ядовитыми травами рома. Только сейчас он начал осознавать происшедшее. Так, значит, все дело в роме. В той самой проклятой бутылке, которую, как считал Тревис, он должен был наполовину выпить, а она, к его удивлению, оказалась почти полной. Кто-то проскользнул к нему в комнату и чего-то насыпал в эту бутылку, чтобы его усыпить. Он сделал всего лишь глоток, а ведь Элдон – целых два. Теперь ясно, почему поведение Харкорта так изменилось.Тревис не отважился раскрыть глаза до конца. Пусть думают, что он еще в состоянии сна. Да так оно почти и было на самом деле, потому что координировать свои мысли Колтрейну стоило большого труда. Эти мысли шевелились в голове очень медленно, и уловить их было нелегко.Сквозь чуть сомкнутые ресницы Тревис мог разглядеть пламя множества факелов и странно одетых туземцев, кружащихся в танце. Свободные балахоны на них были черного и алого цвета. У большинства женщин тела были прикрыты лишь юбками, а вспышки пламени высвечивали их голые груди.– Сегодня ночью придет гуеде . Этого потребует Барон Самеди . Тебе воздадут надлежащую честь, джеунесс .Тревис сумел заметить, что тот, кого назвали хоунган , был темнокож, высокого роста и костляв. Он был украшен перьями, лицо его покрывали белые и желтые полоски. Стоя впереди Молины, негр что-то тряс у себя над головой. Молина же стояла на коленях, склонив голову вниз.– Тебе воздадут честь, чтобы умиротворить твоего дедушку, – кричал долговязый. – А потом Барон Самеди всем объявит, что ему должны принести жертву. – Негр побежал к Тревису, который поспешно закрыл глаза и замер, вслушиваясь в безумный треск, издаваемый похожим на тыкву предметом, прямо над его лицом.– Нет. Не надо его убивать.Тревис мог слышать, как Молина слезно умоляет хоунгана, но сохранять ясное сознание было выше его сил. Ох, будь проклят этот треск над головой! Тот мальчишка с берега Луизианы рассказывал тогда Тревису про ассон . Это такая тыква, которую наполняли камешками, змеиными позвонками и землей, принесенной с кладбища. И именно этим предметом пользовался сейчас жрец, когда призывал усопших и повелевал живыми. В этот самый миг барабаны повторяли ритм трещащей тыквы. Тогда мальчишке очень хотелось показать Тревису ассон , который был у его отца. Но Тревис остался равнодушен к его рассказу. Его совсем не интересовал ассон и сейчас. Единственное его желание было собраться с силами и сделать с этими туземцами что-нибудь такое, чтобы они его запомнили надолго. Числом они его намного превосходят, но, видит Бог, он отказываться от борьбы не намерен.Тревис инстинктивно стиснул кулаки, но понял, что запястья у него связаны. Хоунган заметил, что жертва зашевелилась, и закричал:– Он просыпается. Надо начинать жертвоприношение. Надо вызвать Барона Самеди и ублажить его.– Нет! Нет! Я хочу, чтобы его только наказали. Он должен быть моим, исполнять мои приказания, оставаться возле меня и никогда от меня не уезжать. Нельзя приносить его в жертву. О хоунган ! Я никогда этого не просила.– Надо все равно принести какую-то жертву.Тревис почувствовал, что теплая кровь брызнула ему в лицо. Глаза у него раскрылись, и он увидел, что над ним раскачивается цыпленок с перерезанным горлом. За цыпленком виднелось чье-то злобное черное лицо.– Танцуй банду ! – рыдала Молина. – Это умиротворит Барона Самеди . Умоляю! Банда . Тревис не знал, что это значит. Но сейчас, привязанный к каменной плите, раздетый донага, он понимал, что ему грозит смертельная опасность.– Будешь танцевать банду ! – победно закричал хоунган .Тревис увидел, как этот высокий костлявый негр протянул руку и сдернул с Молины черно-алое полотнище, прикрывающее ее бедра. Приподняв девушку над головой, он стал крутить ее под довольные возгласы толпы. Молина в голос зарыдала от боли, и ее опустили на землю.Тревис натянул что есть силы связывавшие его веревки, с ужасом наблюдая, как мужчины хватают в охапку женщин и швыряют их на землю. Все стали совокупляться. Только барабанщики ни на миг не прекращали свою работу, непрерывно отбивая безумный ритм, а мужчины накидывались на женщин, в точности следуя ритму барабанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135