Он знал одно: им надо уйти отсюда, иначе он не сможет сдержаться и обнимет ее. – Ты когда-нибудь видела енота? – неожиданно громко спросил он.
– Нет, – рассмеялась она, – но я слышала…
– Тогда пойдем.
И, взявшись за руки, они побежали по дорожке. Свет луны таинственно мерцал в длинных волосах Анджелы, развевавшихся на ветру.
Гатор привел ее в лес.
– Только тихо, – прошептал он, пробираясь к небольшому пруду, окруженному упавшими деревьями. – Ко мне-то они привыкли, но ты для них незнакомка. – Бретт указал на большое дерево, склонившееся над водой.
Увидев коричневых лохматых зверьков, Анджела не смогла сдержать восторженного возгласа. Услышав его, один из енотов поднял вверх мордочку: нос и лоб у него оказались совсем черными.
Они с интересом наблюдали, как самый большой енот запустил лапу в воду и тут же вытащил оттуда леща.
– Потрясающе, – прошептала девушка. – Даже не верится, что я вижу это собственными глазами.
– Пойдем. Я еще многое могу показать тебе.
Они потеряли представление о времени, пока бродили тропками Гатора. Анджела была поражена тем, как много животных им встретилось. Они увидели олениху, красную лису, мамашу-опоссума с двумя детенышами, сидевшими на ее спинке.
– Но как ты нашел всех этих удивительных существ? – спросила девушка, услышав громкое мяуканье большой рыси, притаившейся под сосной.
– Я часто ночами брожу по лесу. Мне кажется, сон – это пустая трата времени. Знаешь, не хочу к концу жизни осознать, что третью ее часть я потратил на такое бессмысленное занятие. Поэтому по ночам я изучаю окружающий мир.
– Как я тебе завидую, – призналась Анджела. – Хорошо, что ты показал мне этих зверей, иначе я бы так никогда их и не увидела. – Забывшись, она горячо добавила: – И мне наплевать, что Симона и Эмили говорят, будто тебя все боятся. Ты мне очень нравишься, Гатор. Каким бы ни было твое настоящее имя, я хочу, чтобы ты стал моим другом.
Бретт был смущен: с ним еще никто так не разговаривал. Наконец он пробормотал, что тоже хочет стать ее другом.
– Боюсь только, твоему жениху это не понравится, – добавил он. – Да и родителям тоже.
– Они ничего не узнают. Это будет нашим секретом.
– А ты говорила что-нибудь Симоне и Эмили?
Девушка покачала головой:
– Я еще сегодня их не видела, но, даже если повстречаюсь, буду держать язык за зубами. Хотя не думаю, что они выдадут нас – просто не хочу впутывать их в то, что никого не касается.
Не в силах сдержать охватившую его досаду, Бретт проговорил:
– Ну да, если делаешь что-то постыдное, то лучше об этом помалкивать. Людям не нужно знать, что дочка самого мистера Синклера спуталась с каджуном .
– Я бы хотела, чтобы все было иначе, Гатор, правда. – Анджела смущенно улыбнулась. – Если бы от меня что-то зависело, то я бы всему свету объявила, что мы с тобой – друзья. Я бы хотела, чтобы ты мог приходить ко мне, ни от кого не таясь. Я не такая, как мои родители, и не выношу рабства… – Тряхнув головой, девушка продолжила: – Боже мой, какая разница! Теперь уже ничего не изменишь. У меня осталось лишь это лето, и только. Через несколько месяцев я выйду замуж и уеду в Новый Орлеан. Если Клодия найдет себе жениха, то останется в Бель-Клере и будет управлять имением, когда папы не станет. А ты… Ты будешь жить на болотах и работать на плантации до глубокой старости. Людей будут продавать и покупать, как скот. Ну зачем, зачем завели мы этот разговор? – всхлипнула Анджела. – Все было так хорошо. – Слезы покатились из ее глаз.
Лунный свет освещал роскошные рыжие волосы, и капли слез казались драгоценными камнями, сверкающими в их оправе.
– Наверное, он был нужен, ангел мой, – прошептал Бретт, утирая ей слезы. – Мне кажется, нас обоих мучило, что мы запрещали себе даже думать об этом. Только не говори, что я состарюсь на этих полях, – неожиданно рассмеялся он. – Просто мне необходимо некоторое время поработать здесь, а потом я снова уеду.
Хотя невозможность продлить их встречи была для Анджелы очевидна, девушка почувствовала острую боль, узнав о том, что Гатор собирается покинуть плантацию.
– Но почему? И куда же ты поедешь? Знаешь, я была поражена, слушая, как ты говоришь о здешних местах. В твоих словах я чувствую гордость этим краем. Ты любишь эту землю! Тогда почему же хочешь уехать отсюда?
Бретт был не в состоянии сказать Анджеле, что теперь у него появилась еще одна причина оставить Бель-Клер. Этой причиной была она. Находиться рядом с ней было для него настоящей пыткой.
Девушка ждала ответа; тогда он взял ее за руку и тихо сказал:
– Уже поздно. Нам пора возвращаться.
Но Анджела не сдавалась:
– Гатор, если уж мы решили стать друзьями, то я хотела бы побольше узнать о тебе. Ну почему ты не хочешь остаться здесь, скажи мне?
Бретт лишь покачал головой и побрел вперед.
Когда они вышли из леса, хлопковые поля, расступившиеся перед ними, казалось, колыхались в призрачном лунном свете. Вдали поблескивала темная лента реки. А впереди, горделиво возвышаясь над полями, стоял величественный особняк Бель-Клер.
– Не провожай меня дальше, – шепнула Анджела, внезапно испугавшись царившей вокруг торжественной тишины. Ей подумалось, что она провела лучший в жизни вечер да к тому же обрела надежного друга. Мужчину.
Бретт ждал, пока она уйдет. Анджеле была невыносима мысль о том, что, возможно, им не суждено больше встретиться.
– Завтра у нас будет званый обед, так что, боюсь, мне не удастся убежать, – тихо проговорила она.
– Что ж, значит, я смогу немного отдохнуть, – сказал в ответ Гатор. – После работы в поле, знаешь ли, хочется иногда поспать.
Анджела прикусила губу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118