– Все хорошо, – вскричала Мелора, подбегая и обнимая ее. – Пойдем со мной. – Она быстро увела Анджелу в дом и закрыла за собой дверь.
Когда они прошли в гостиную, Мелора сочувственно вздохнула.
– Ах бедняжка! – проговорила она. – А ведь все дело в генерале Батлере и его приказе номер двадцать восемь. – Мелора хмыкнула. – Женщинам теперь небезопасно показываться на улицах, потому что солдаты могут посчитать их проститутками.
Немного успокоившись, Анджела спросила, о чем речь.
– Как, разве ты не слышала? Генерал Батлер заявил, что устал от постоянных оскорблений, наносимых нашими женщинами его солдатам. Вот он и издал указ, позволяющий янки любую женщину считать проституткой.
– Боже мой! – Анджела покачала головой. На глаза ее навернулись слезы, но она твердо решила не давать им воли.
Мелора отправилась на кухню приготовить чай, и когда вернулась, то решила заговорить о том, что больше всего терзало ее душу:
– Я знаю, ты приехала ко мне из-за Джеми. Спасибо тебе. Кажется, его смерти мне не пережить. Когда десять лет назад Фред умер от малярии, я поняла, что такое сердечная боль. Но теперь-то я знаю, – это было ничто в сравнении с тем, когда мать теряет свое дитя. Тогда боль становится невыносимой.
Нащупав руку Мелоры, Анджела сжала ее:
– Родителей тоже тяжело терять. Кто я теперь? Сирота.
– Да, и у тебя большое горе, – вздохнула Мелора. – Все это так печально…
– Только, пожалуйста, не жалейте меня, – попросила Анджела. – Со слепотой я еще могу справиться, но жалость мне не одолеть.
– Ты отлично держишься, дорогая. Ида Дюваль говорила мне, что Винсон доволен тем, как ты справляешься с несчастьем. Хотя я никак не могу понять, как тебе удается ладить со своей сестрицей-предательницей.
– Мы делаем то, что должны делать. В один прекрасный день все переменится. – Найдя на подносе сливочник, Анджела стала наливать сливки в чай, радуясь тому, что Мелора не помогает ей.
Вдруг в дверь громко забарабанили.
– Это, наверное, Мамма Кезия, – бросила Мелора и отперла замок. – Я видела, как она убежала. Наверное, поняла, что опасность миновала, и решила вернуться.
Анджела нахмурилась: Кезия не могла стучать с такой силой. Услышав сердитые крики, она поняла, что ее худшие подозрения оправдались.
Беда, да и только!
– Да, она здесь, – донесся в гостиную нерешительный голос Мелоры, – но не забывайте – она слепая.
– Ничего, мы и со слепой справимся.
Анджела вскипела, узнав голос майора Гембри. Подойдя к ней, майор ядовито сообщил, что она, Анджела Синклер, обвиняется в нарушении приказа номер двадцать восемь и он намеревается препроводить ее в штаб-квартиру юнионистов для выяснения подробностей. Девушке пришлось прикусить язык, иначе бы она наговорила много дерзостей этим наглым янки. Не желая навлекать еще больше неприятностей на Мелору и дать майору возможность применить силу, Анджела повиновалась.
С гордо поднятой головой она пошла вслед за солдатами, шагавшими впереди. Девушка ничего не видела: у нее было такое чувство, словно она попала в ловушку, расставленную посреди какого-то бесконечного ночного кошмара. Анджела даже не представляла, сколько времени просидела на жесткой лавке, ожидая, пока ею займутся. Но держалась она стойко.
Когда майор Гембри, войдя, посмотрел на нее, ему пришло в голову, что он в жизни не видел существа упрямее. Она очень красива, ничего не скажешь, и слепота ее – настоящая трагедия, подумал майор. Слава Богу, что такой нрав не у всех южанок, а то не видать бы юнионистам победы, как своих ушей.
– Генерал Батлер поручил мне разобраться с вашим делом, – коротко бросил он.
Анджела слышала его шаги, поэтому не удивилась, когда Гембри заговорил.
– Ну что ж, майор, действуйте, – сказала она. – Вы и правда собираетесь обвинить меня в проституции в соответствии с этим знаменитым и нелепым приказом? Да уж, слепая шлюха – это нечто даже для видавших виды северян.
Майор просто задрожал от злости, но ничего не сказал: со всех сторон на его пленницу глазели солдаты, и он не хотел, чтобы какая-то девчонка ставила его в неловкое положение.
– Я не стану обращать внимание на вашу грубость, мисс Синклер, принимая во внимание ваше увечье. Но я хочу, чтобы вы знали: лишь благодаря вашей сестре генерала Батлера удалось уговорить не принимать к вам жестких мер. Его не тронул мой рассказ о вашей слепоте. Генерал сказал, что вы наверняка используете ее для выгоды южан.
– Это ложь, – заявила Анджела, не в силах больше терпеть.
Словно не слыша ее замечания, Гембри продолжил:
– Итак, мне удалось уговорить его, и он согласился не сажать вас в тюрьму, хотя для вас там самое место. Генерал согласился дать вам еще один шанс при условии, что вы не будете приезжать в Новый Орлеан. В ожидании его распоряжений вы не должны покидать Бель-Клер. Вы поняли меня?
– Это несправедливо. Вы не имеете права указывать, куда мне ездить, а куда – нет.
Анджела услышала какой-то шорох и поняла, что присутствующие, замерев от любопытства, прислушиваются к их разговору.
– Следует ли напомнить вам, что вы – наша пленница? – усмехнулся майор.
– В том, что ваши солдаты грубы и тупы, нет моей вины. Это они устроили скандал, а не…
– Боже мой, Анджела, смолкнешь ты когда-нибудь или нет? – вскричала Клодия, вбегая в комнату и приветственно махая рукой майору Гембри. – Я в жизни не попадала в такую нелепую ситуацию. Подумать только, сижу я себе, болтаю с Элизабет, а тут вдруг приходят солдаты и говорят, что тебя арестовали. Честное слово, я запру тебя в комнате, чтобы такое не повторилось. – Повернувшись к майору, Клодия добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118